"Дэвид Брин. Риф яркости (Возвышение) " - читать интересную книгу автора

ближайшего дерева. Глаза сидят над вытянутыми челюстями, усаженными
иглообразными зубами. Как маленький дельфин, думает он... пушистый
дельфин, на коротких крепких лапах... со смотрящими вперед глазами... и с
ушами...
Что ж, возможно, дельфин - не слишком удачное сравнение. Сейчас он не
способен хорошо соображать. Тем не менее удивление рождает цепь
ассоциаций. Из глубины поднимается след воспоминания, становится почти
словом.
- Тай... тай... - Он пытается глотнуть. - Тай... тай... т...
Существо наклоняет голову, с интересом разглядывая его, перемещается
на ветке, а он устремляется к нему, вытянув руки...
Неожиданно это внимательное разглядывание кончается. Существо
поворачивает голову в сторону звука.
Жидкий всплеск... за ним еще один, потом снова, всплески повторяются
в правильном ритме, они все приближаются. Шелест, всплеск, шелест,
всплеск. Существо с гладкой шерстью протиснулось мимо, издав глубокий
разочарованный вздох. И мгновенно исчезло среди необычной формы листьев.
Он поднимает руку, чтобы уговорить его остаться. Но не может найти
слова. Ничто не способно выразить его горе, когда хрупкая надежда исчезает
в пропасти одиночества. Он снова издает жалобный стон.
- Тай... тай...
Всплески все ближе. Теперь слышен и другой звук - низкий шум
выдыхаемого воздуха.
Ему отвечает множество чередующихся щелканий, свистов и бормотания.
Он узнает речь, речь разумных существ, хотя не понимает смысла слов.
Оцепенев от боли и покорности, он поворачивается - и, не понимая, смотрит
на лодку, выплывающую из-за рощицы болотных деревьев.
Лодка. Слово, одно из первых, с которыми он познакомился, всплывает в
сознании легко, как это всегда происходит и с бесчисленными другими
словами.
Лодка. Сооруженная из множества длинных узких трубок, искусно
изогнутых и связанных. Лодку передвигают гребцы, согласно действуя веслами
и шестами. Этих гребцов он знает. Видел раньше, но никогда так близко.
Никогда не общался.
Одна фигура - конус из колец или торов, уменьшающихся кверху; от
колец отходят гибкие щупальца, они сжимают длинный шест и отталкивают им
от корпуса лодки древесные корни. Рядом пара широкоплечих двуногих в
зеленых плащах гребут большими веслами, похожими на совки; их длинные
чешуйчатые руки кажутся бледными в косых лучах солнца. Четвертая фигура -
короткий приземистый торс в броне из кожистых пластин; торс увенчивается
плоским куполом, окруженным полоской блестящих глаз. От центра исходят
пять мощных ног, как будто существо в любое мгновение может побежать в
любом направлении.
Он знает эти фигуры. Знает и боится их. Но подлинное отчаяние
ощущает, только заметив пятую фигуру, стоящую на корме и разглядывающую
заросли и искалеченные камни. Эта пятая фигура держит руль лодки.
Тоже двуногая, но более стройная и одета в грубую плетеную ткань.
Знакомые очертания, и слишком похожие на его собственные. Незнакомец, но у
них общее наследие, начало обоих восходит к соленому морю во многих
тысячелетиях и галактиках от этой комической отмели.