"Брэд Брекк. Кошмар: моментальные снимки " - читать интересную книгу автора

Я начинаю грезить наяву.
Вот на двухмачтовой шхуне я огибаю мыс Горн, борясь со страшным
ураганом, налетевшим с аргентинского побережья Огненной Земли.
А вот я покидаю Дайи, пробираюсь по заснеженному Чилкутскому перевалу к
Доусону в поисках нового Эльдорадо на золотоносных полях Клондайка.
Или представляю себя старым траппером, обутым в мокасины из лосиной
кожи и плывущим по реке Пис на севере провинции Альберта в каноэ из
березовой коры, груженом первоклассными бобровыми шкурками, к стоянке на
берегу Гудзонова залива. Я живу среди индейцев, в окружении волчих стай и
тысяч лесных оленей карибу.
Моя жена - местная принцесса, красивая черноволосая индианка из племени
кри. У нас маленькая бревенчатая хижина у реки, которую мы срубили вместе.
Она сложена из старых, грубо обтесанных бревен и покрыта дерном - точно
такими же крышами покрывали свои хижины старатели во время Золотой лихорадки
1898 года. В этой хижине мы коротаем долгие тяжелые северные зимы. Мы спим и
любим друг друга на лежанке, сделанной из осиновых ветвей и сучьев мачтовой
сосны, и морозными ночами, когда за дверью пятьдесят градусов мороза и ветер
свистит в щелях, мы укутываемся в теплую шкуру медведя-гризли, которого я
зарезал ударом ножа ранней осенью, когда он попытался наброситься на меня
сзади. Мы сажаем огород, едим дикое мясо - живем дарами природы. И очень
счастливы...
Может быть, проведу какое-то время на Аляске, размышляю я. Я мечтаю,
что живу в эскимосском поселке недалеко от Нома и охочусь на моржа с каяка
из тюленьей шкуры, который сделал своими руками. И охочусь на белых медведей
с копьем из челюсти серого кита.
А вот вижу себя новичком-чечако на Аляске : в свою первую долгую зиму в
стране полуночного солнца я еду на собачьей упряжке по суровой арктической
земле, по замерзшим следам великих полярных исследователей, проторивших этот
путь, - Пири, Бэрда, Скотта и Амундсена, еду на пределе своих возможностей
по незабываемой стране мрачного безлюдья и гнетущего безмолвия.
Вспоминаю другого погонщика собак - сержанта Престона из
Северо-Западной Конной полиции : я любил слушать его получасовые выступления
по детскому приемнику ночью под одеялом, когда отец думал, что я сплю.
Помню, сержант гнал своих собак по тундре, через горы, сотни миль по
ледяному северу, неся правду и справедливость на Юкон. И вот взгляд мой
застывает, арктические грезы превращаются в реальность, и зенитный огонь
разметки блекнет...
- Франсуа Перро, так, инспектор? - спрашивает Престон грубым, зычным
голосом. - Убил трех индейцев? Украл бобровые шкурки? Напал на двоих у
Доусона и забрал все золото? Ну, думаю, что смогу позаботиться об этом. Его
берлога всего в двухстах милях отсюда по Юкону; мне придется перевалить
через два хребта, поэтому могу немножко опоздать к обеду, но мы притащим его
живым или мертвым, правда, Кинг?
- Гав-гав!
- Хороший мальчик...
Открывается дверь, порыв ветра проносится по полицейскому участку. Бац!
Дверь с треском захлопывается, и Престон идет к своре и накидывает упряжь на
своего героического вожака. Потом кричит в яростную пургу 'Вперед, Кинг!',
раздается резкий щелчок хлыста - 'Вперед, собачки! Поехали!'
От таких грез мое тело как будто наливается силой, но в отличие от