"Жанна Браун. Переправа" - читать интересную книгу автора

можно привести лишь в относительный порядок, а для придания им настоящего
вида и блеска у солдат существует целая наука: вначале сапоги надо высушить
в сушилке или под батареей, затем намазать ваксой и снова высушить. После
этого головки поливаются сладкой водичкой, чтобы на них образовалась пленка.
Снова высушить и потом бархоточкой, бархоточкой... Но Ване было не до
сапожной классики. Кое-как приведя сапоги и бляху в приличное состояние, он
побежал на плац.
- Р-рота! Равняйсь! Рядовой Белосельский, по команде "равняйсь" смотрят
на командира, а он всегда справа... Равняйсь! Сми-ирна!
Сержант взял под козырек и направился к командиру роты, наглядно
демонстрируя молодым почти балетную красоту строевого шага.
- Товарищ старший лейтенант, первая рота для строевых занятий
построена. Заместитель командира взвода старший сержант Зуев.
Сержант докладывал, нажимая на "о" и разделяя слова небольшими
ритмическими паузами. Эти паузы превращали обыкновенный рапорт в торжество
воинского ритуала. Вряд ли Зуеву были знакомы труды военных психологов, но
его любовь к армии, со всеми ее установлениями и целями, подсказала ему, чем
можно взять за душу молодых, строптивых, необученных. И строй замирает,
покоренный значительностью момента.

Кстати, комиссар, а вы представляете себе, что такое строевой, он же
парадный, шаг? Когда на разводе строевым шагом, да еще под оркестр, идет
полк по двенадцать человек в шеренгу, как одна струночка, - душа замирает...
На парадах не то. Там демонстрация силы, а здесь, где нет восторженных
зрителей и праздничного декорума, - сама сила. И красота, если хотите.
Мужская, требовательная красота братства. Но дается солдату эта красота
многим и многим потом...
Вовочка ежедневно и истово гоняет нас, готовя к присяге. По-моему, он
всерьез собирается за эти недели сделать из нас образцовых солдат. Вернее,
за те часы, когда мы попадаем ему в руки. Помимо строевых и разных
хозяйственных занятий, мы усердно изучаем уставы, знакомимся с частью,
техникой, обилием солдатских специальностей. Должен вам сказать, что Вовочка
также не чужд и теории.
- Строй дисциплинирует, - веско заявил он во время перекура, пресекая
Мишкины разглагольствования о бессмысленности "шагистики". - Армия - это
прежде всего дисциплина. И вам, Лозовский, не мешало бы это крепко
запомнить. Умение ходить в строю вырабатывает у солдата чувство соседа,
всего строя, обстановки: ты не один, не сам по себе, а часть коллектива.
Твое "я" как бы сливается с общим "мы"...
И, заметив на наших физиономиях недоверчивые, ехидные усмешки,
мгновенно переходит к практике:
- Рота! Становись!
Вовочка совершенно прав, комиссар, практика - лучшая проверка любой
теории. В этом мы постепенно убеждаемся на собственном опыте.
Представьте себе, комиссар, белый от солнца бетонный плац. Синее небо
без единого облачка. С трех сторон плац окружают разноцветные щиты с бравыми
танкистами, летчиками, моряками и текстами, а за щитами море зелени. От
берез, осин, тополей лежит на траве густая животворная тень. На газонах,
отделенных от красных щебенчатых дорожек треугольниками беленого кирпича,
трава растет мягкая, прохладная... а мы в тяжелых сапогах дружно топаем по