"Стивен Браст. Джагала ("Влад Талдош" #11)" - читать интересную книгу автора

жилете. Я поднялся в свою комнату и лег спать.
Утром я пробудился от ужасного света прямо в глаза. Горнило. Я забыл
закрыть ставни. О да, здесь, на Востоке, они гораздо важнее, чем дома.
Я встал и оделся. Мимоходом проверил удавку, спрятанную в воротнике
плаща (интересно, зачем я вообще ее таскаю? ни разу в жизни не пользовался
удавкой, и не уверен, что вообще знаю, как), метательные ножи и звездочки в
подкладке, и те несколько кинжалов, которые сохранил по старой привычке.
Подумав, вспомнил вчерашний разговор с Орбаном и оставил шпагу в комнате. Я
и без нее неплохо снаряжен, надо поглядеть, как пойдут дела, если я буду
выглядеть менее опасным.
Утро. Лучи Горнила разят больнее ножей; дети играют на улице; иногда
женщина, с ребенком на руках или без оного, пробирается в лавку; толпы людей
идут на работу, распуская в итоге ужасные запахи на несколько миль вокруг.
Интересно, сколько бумаги они тут производят? Наверное, ее сплавляют по реке
целыми барками. Кому нужно столько бумаги? И для чего?
Лойош и Ротса устроились у меня на плечах. Сегодня Лойош предпочел
левое. Не знаю, как они решают, кому где сидеть, и не собираюсь доставлять
Лойошу удовольствие таким вопросом. Когда-то я думал, что здесь сложное
разделение труда; теперь склоняюсь к мысли, что они просто надо мной
издеваются.
Я шел и размышлял о поисках своей семьи. Прошу прощения, родни. Два
месяца назад это было бы проще некуда, я бы просто сказал: "Крейгар, выясни,
есть ли у меня родня в этой деревушке". Он съехидничал бы раз-другой,
кое-кому перепало бы несколько монет, кое-кому - несколько угроз и оплеух, и
в итоге я получил бы искомое. А сейчас придется всем заняться самому. Я
представил себе, как брожу по городу, стучусь в каждую хижину и спрашиваю -
никогда не слышали такого имени, "Мерс"? - и картина сия мне совсем не
понравилась.
Несколько беспризорных кетн неторопливо переступали своими маленькими
раздвоенными копытцами, похрюкивая и пофыркивая в поисках пропитания.
Предположительно, у каждой где-то были хозяева; интересно, как хозяевам
удается различать их. Может, кетны достаточно умны, чтобы возвращаться домой
самостоятельно? И если да, то, учитывая их конечную судьбу, достаточно ли
они умны, чтобы туда не возвращаться?
На той стороне улицы толстяк с коротко подстриженной сединой как раз
поднимал деревянный навес, укрепленный на двух подпорках, и тут до меня
дошло: это чтобы люди могли стоять у него перед лавкой, а свет Горнила не
слепил бы их. Раньше я не осознавал, как сильно влияет Горнило на все, что
делают люди. Надо бы этого не забывать.
Я зашагал прямо к нему. Он окинул меня оценивающим взглядом, как
лавочники всегда делают, примечая потенциального покупателя. Великого
впечатления на него я не произвел, но кивка меня все же удостоили. Внутри
висели и стояли на крючках и полках разнообразные чайники, кофейники,
дверные петли, чашки, котлы, и даже несколько тарелок с гравировкой; все -
приятного оттенка червонного золота. Мое отношение к толстяку улучшилось;
всегда уважал людей, которые делают конкретные вещи.
- Вы жестянщик, - сказал я.
Он изогнул бровь и фыркнул.
- Нет уж. Я уважаемый негоциант и член Гильдии. А жестянщики либо
продают свои изделия через мою лавку, либо вообще здесь в округе не торгуют.