"Анн-Софи Брасм. Я дышу! " - читать интересную книгу автора

что со мной не происходит ничего особенного, все это временные трудности,
только не надо поддаваться отчаянию.
И все же в конце концов я не выдержала. В ноябре занятия физкультурой
проводились на открытом воздухе: с утра мы бегали по набережным Сены. Обычно
в это время года бывало довольно промозгло, но бег не отменяли ни при какой
погоде. Мы отмеривали километр за километром и отчаянно мерзли в спортивных
костюмах, ноги немели, холодный ветер хлестал нас по щекам. Я всегда плелась
в хвосте. У меня была астма и вообще слабые легкие. Мне не удавалось
вдохнуть полной грудью, воздух останавливался где-то в горле, я с трудом
выталкивала его обратно колечками белого невесомого пара. Каждый вдох камнем
ложился на легкие. Я задыхалась, бежать становилось все труднее, ноги
подкашивались, я переставала чувствовать свое тело. Эта проверка на
выносливость превращалась для меня в настоящую пытку: больше всего на свете
я боялась, что просто упаду, не выдержу нагрузки и задохнусь. Я бежала,
сжимая изо всех сил в руке ингалятор на всякий случай. В любую минуту я
могла прыснуть себе в рот и ничего не бояться.
В то утро холод был собачий. Над Сеной повисла плотная, густая пелена,
словно под действием холодного воздуха вода начала испаряться. Мы бежали по
набережной. Прозрачное небо пламенело на горизонте, деревья стояли совсем
голые, до меня долетал шум пробуждающихся улиц и запах выхлопных газов.
Тело постепенно теряло подвижность, сердце билось все медленнее, а в
легких застревал тот глоток кислорода, который мне удавалось вдохнуть. Из
горла вырывался свист. Мне все больше не хватало воздуха, и я представляла
себе, как вот-вот нальется свинцом голова, сведет судорогой живот и меня
вообще не станет. Я продолжала сжимать в руке ингалятор, но при этом
повторяла себе, как навязчивый припев из песенки:
"Брось ингалятор, он тебе не нужен. С тобой все в порядке. Не бойся,
Шарлен, скоро все кончится, только не останавливайся".
Я положила ингалятор в карман и забыла про него. Каждый неровный шаг
приближал меня к концу. При вдохе мне обжигало горло и грудь пронзала острая
боль. Я продолжала бежать, все вперед и вперед. Слушала, как неровно бьется
сердце, но его удары были такими гулкими, что отдавались эхом в моей голове.
Я все еще держалась. Мне хотелось не упустить неуловимое мгновение
собственной смерти.
"Ингалятор, Шарлен, ингалятор! Он здесь, у тебя в кармане. Мы хотим
его", - взывали мои легкие к моему рассудку.
"Нет, - отвечала я. - Держитесь. Мы почти у цели. А потом воздух вам
больше не понадобится, обещаю".
Но вдруг все подернулось белой пеленой. Я почувствовала вкус крови: она
поднялась из груди и обласкала мне рот, запечатлев на языке влажный и
коварный поцелуй. И тут я поняла, что все в порядке, что больше я не могу
дать задний ход. Я ликовала. Небо надо мной сделалось таким ярким, что
пришлось закрыть глаза, но все равно его сияние продолжало меня слепить.
Теперь оставалось только упасть, медленно, осторожно, тихо. Где-то вдалеке
раздались крики: "Шарлен?! Что с тобой? Она не дышит. Осторожно, она сейчас
упадет!" Потом все стихло.
Но и в тишине у меня продолжало шелестеть в ушах: "Дыши, Шарлен. Дыши".
Наконец я упала. Я падала очень медленно, я почувствовала, что мое тело
словно нырнуло в бескрайнюю, глубокую, могучую волну, и всю меня заполнило
ощущение радости и покоя. Я дала боли одержать верх. Я чувствовала, как