"Элен Бронтэ. Леди в зеркале " - читать интересную книгу автора

ты могла заметить.
Мать явно пыталась отвлечь ее мысли от Гарольда, но Энн не могла это
принять:
- И она будет жить с ним здесь, рядом, зная, что я несчастна, что я
страдаю?
- Будет, потому что она не узнает об этом. Твоя боль не выйдет за
пределы этой комнаты. Я уверена, тебе хватит сил успокоиться и поздравить
ее. Подумай о своей гордости и чести семьи, нельзя выставлять себя на
осмеяние соседей. Никто бы не заподозрил тебя в склонности к этому
джентльмену, и твое разбитое сердце не станет предметом пересудов.
- Я не могу думать ни о чем, кроме того, что я никогда не смогу
полюбить кого-то другого, и мне придется всю жизнь прожить здесь, да еще и
называть его своим братом!
Мать поняла, что сейчас не добьется от девушки никакого разумного
ответа - впервые разум Энн уступил место чувствам, и ему надо было собраться
с силами, чтобы вернуть утраченные позиции.
- Ну, хорошо, отправляйся на прогулку, подальше от соседских домов, и
постарайся успокоиться и принять неизбежное. Вам не надо пока разговаривать
с Джун. Я отвлеку ее, чтобы ты могла незаметно скрыться.
Перед уходом миссис Олдберри ласково погладила сгорбившиеся плечи
дочери:
- Не думай, что мне не больно за тебя, дорогая. Но мы обе просчитались
в этой игре, и надо принимать новые правила. Если Джун ему откажет, он
женится на ком-то еще, вам обеим придется кланяться и улыбаться леди Лестер,
и когда-нибудь ты пожалеешь, что эта женщина хотя бы не твоя сестра.
Накинув шаль, Энн послушно поплелась прочь из родного дома, в то время
как миссис Олдберри старалась сохранять внимательный вид, слушая щебетание
Джун, которая перечисляла, что она изменит в доме Лестеров, какие балы будет
устраивать и какие замечательные кавалеры для Энн устремятся в Марсденли.
Она спешила поделиться соображениями с сестрой, но матушка сказала, что Энн
нет дома, и наконец отправила Джун наряжаться перед встречей с женихом, а
сама послала Гарольду записку, прося явиться вечером к ним в лом, к своей
дорогой невесте. Миссис Олдберри спешила сжечь все мосты к отступлению, пока
не утратила твердость духа из-за жалости к Энн, а ее сердце с каждым ударом
металось от радости к горю, от одной дочери к другой. Видит бог, ей бы
хотелось, чтоб все сложилось иначе, но вышло то, что вышло, и оставалось
только использовать ситуацию наилучшим образом и придумать, как отвлечь Энн
от ее горя и не допустить никакого намека на скандал.
Пройдя через боковую калитку, Энн вышла в лесочек, отделяющий поместье
ее батюшки от соседских угодий. Кутаясь в шаль, которая сегодня ничуть не
грела, Энн пошла по тропинке, поддевая носком башмака желтые листья.
Короткое северное лето длилось всего два месяца, и столько же времени ей
было отведено для любви.
В семнадцать лет каждая барышня уверена, что если она влюблена - то
навек, и ни о какой другой привязанности и речи идти не может, но только в
случае с Энн и немногими другими девушками подобного склада можно с
уверенностью утверждать, что это так и есть.
Энн просто знала, что никогда не полюбит никого другого, ее не слишком
пылкому сердцу достаточно одной несчастливой любви, чтобы сгореть, оставив
после себя только жалкий уголек, способный согреть родных и близких, но не