"Элен Бронтэ. Леди в зеркале " - читать интересную книгу автора

приданое Джун, с тем чтобы она, став леди Лестер, смогла обеспечить
достойное приданое для тебя. Она в первую очередь подумала о тебе и...
Миссис Олдберри собиралась продолжать свою рассудительную речь, но Энн
не позволила ей, внезапно вскочив с места.
- Мне не нужно приданое от Джун! И от него! - она упала на стул и
разрыдалась.
Ошарашенная мать настолько была поражена необычным поведением дочери,
что несколько мгновений молча смотрела на нее, прогоняя от себя мысль, что
перед ней - переодетая Джун.
Но Энн уже сама устыдилась своего порыва и попыталась сдержать слезы,
однако долго сдерживаемые эмоции внезапно оказались на свободе и никак не
хотели снова быть запертыми в глубинах ее сердца. Слезы текли из-под пальцев
на раскиданные ноты, жалобные всхлипы рвались из груди, и матушка внезапно
поняла, что подобное горе никак не могло быть вызвано уязвленным самолюбием.
Тут явно было что-то другое, и она начала догадываться, что именно. Достав
платок, миссис Олдберри пересела поближе к дочери и обняла ее одной рукой,
другой засовывая платок в сведенные судорогой пальцы, которыми девушка
отчаянно закрывала лицо.
- Не стоит плакать, милая, прошу тебя, поделись со мной своей печалью.
Неужели мистер Гарольд понравился тебе сильнее, чем это допускает
сестринская привязанность?
За гладкой формулировкой перепуганная мать пыталась скрыть свою
тревогу,, в напряжении ожидая ответа. Энн сперва утерла нос, проглотила
слезы и только потом произнесла ровным, глуховатым голосом:
- Я люблю его.
Спокойного тона ей хватило только на три этих слова, и девушка снова
начала рыдать, пытаясь одновременно высказаться:
- О мама, мама, почему это так несправедливо... ведь она не полюбит
его... и не поймет... я скажу ей, что люблю его, пусть она откажет ему, если
я дорога ей как сестра!
Эта последняя реплика заставила мать сурово сжать губы, пренебрегая
материнским сочувствием к страдающему ребенку:
- Довольно, Энн, ты должна успокоиться. Я не знала, что ты влюблена в
Лестера, иначе постаралась бы подготовить тебя. Но об отказе не может быть и
речи.
Девушка подняла голову и посмотрела на мать, не веря своим ушам:
- Как вы можете быть так жестоки, вы обе? Да, я не говорила об этом
никому, я собиралась сказать только ему, ему одному! Но теперь, когда ты
знаешь, неужели ты позволишь ей отнять его у меня?!
- Энн, - миссис Олдберри сделала паузу, подбирая правильные слова. - Он
влюбился в Джун. И, откажет она ему или нет, он не женится на тебе. Видно,
вы слишком похожи, а ему с его серьезностью нужно пламя для освещения
семейного очага. И Джун сможет дать ему это.
- Но я, я тоже смогла бы! Мои манеры - это следствие твоих уроков, и
Джун будет счастлива потому, что не внимала им! Как я это вынесу?
- Дело не только в манерах, я учила вас одинаково, но разность
характеров невозможно скрыть. Даже если бы Джун была внешне такой
сдержанной, как ты, ее горячая натура прорывалась бы время от времени и,
возможно, причиняла бы гораздо больше неприятностей. Я не так давно поняла,
что то, что хорошо для тебя, не подходит ей, и перестала давить на нее, если