"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автора

вздохнула и промолвила:
- Поздно судить да рядить, как следовало поступить и как не
следовало; еще дней десять - и все завершится. - Моргауза извлекла из
складок туники свой собственный гребень и принялась расплетать спутанную
косу гостьи.
- Полно, оставь, - досадливо бросила Моргейна, отстраняясь. - Завтра
я сама все сделаю. Уж больно я устала, чтобы об этом задумываться. Но если
тебе опротивело иметь перед глазами этакую растрепу, так ладно, давай сюда
гребень!
- Сиди спокойно, леннаван, деточка, - промолвила Моргауза. - Помнишь,
когда ты была совсем маленькой, ты, бывало, звала меня, чтобы я тебя
расчесала, потому что твоя няня, - как бишь ее звали?.. А, помню: Гвеннис,
вот как, - она тебе все волосы выдирала, и ты говаривала: "Пусть лучше
тетя Моргауза меня причешет". - Моргауза осторожно распутала колтуны,
пропуская сквозь гребень прядь за прядью, и ласково потрепала Моргейну по
руке:
- У тебя чудесные волосы.
- Темные и жесткие, точно грива пони зимой!
- Нет, мягкие и тонкие, точно черная овечья шерсть, и блестящие,
точно шелк, - возразила Моргауза, по-прежнему поглаживая темные пряди. -
Сиди смирно, я заплету... Вот всегда я мечтала о девочке, которую могла бы
наряжать в красивые платьица и вот так заплетать ей волосы.., но Богиня
посылала мне одних сыновей, так что почему бы тебе не побыть моей
маленькой дочкой - сейчас, когда я тебе нужна... - Моргауза прижала
темнокудрую головку к груди, и Моргейна прильнула к ней, вся дрожа,
изнывая от непролитых слез. - Ну, полно, полно, маленькая, не плачь, уже
недолго осталось.., совсем ты себя извела, до чего нужна тебе материнская
забота, маленькая ты моя девочка...
- Просто.., здесь так темно.., до того солнышка хочется...
- Летом солнца нам достается в избытке; даже в полночь еще светло,
вот почему зимой его так мало, - промолвила Моргауза. Моргейна по-прежнему
сотрясалась от безудержных рыданий; Моргауза крепче прижала ее к груди и
принялась мягко укачивать. - Полно, маленькая, полно, леннаван, полно; уж
я-то знаю, каково тебе... Гавейна я родила в самый темный зимний месяц.
Мгла стояла непроглядная, и буря ярилась, вроде как сегодня, а мне было
только шестнадцать, и боялась я ужасно - о родах и детях я ровным счетом
ничего не знала. Как я тогда жалела, что не осталась на Авалоне жрицей,
или при дворе Утера, или где угодно, лишь бы не здесь. Лот вечно воевал
где-то в дальних землях, я ненавидела свой огромный живот, меня все время
тошнило, и спина ныла, и я была совсем одна-одинешенька среди чужих мне
женщин. Хочешь верь, хочешь нет, но только на протяжении всей этой зимы я
втихомолку брала к себе в постель свою старую куклу и обнимала ее, засыпая
в слезах! Что я была за ребенок! Уж ты-то по крайней мере взрослая
женщина, Моргейна.
- Я сама знаю, я слишком стара, чтобы вести себя так по-детски... - с
трудом выговорила Моргейна, по-прежнему прижимаясь к Моргаузе, в то время
как та ерошила и поглаживала ее волосы.
- А теперь тот самый младенчик, которого я родила, еще не повзрослев
толком, уехал сражаться с саксами, - проговорила Моргауза, - а ты, кого я
сажала на колени, словно куклу, вот-вот и сама родишь младенчика. Ах да, я