"Рэй Бредбери. Чудесный костюм цвета сливочного мороженого" - читать интересную книгу автора

воскликнула: "Домингес, неужели это ты?" А другая сказала:
"Домингес? Нет, это сам Кетсал-коатл, Великий Белый Бог,
пришедший с Востока". Слышите? И мне сразу же расхотелось
встречаться одновременно с шестью, с восемью женщинами.
Должна быть одна, подумал я, одна! И кто знает, что я скажу
ей, этой одной. "Будь моей". Или: "Выходи за меня замуж".
Caramba! Этот костюм опасен. Но мне плевать на это. Я
живу, я живу! Гомес, с тобой тоже такое творилось?
Гомес, все еще ошеломленный тем, что пережил в этот
вечер, покачал головой.
- Не надо, не говори. Слишком много всего. Потом.
Вильянасул!
Вильянасул смущенно вышел вперед.
Вильянасул смущенно покинул комнату. Вильянасул смущенно
вернулся обратно.
- Представьте, - сказал он, ни на кого не глядя, опустив
глаза вниз, словно обращался к половицам. - Зеленая
площадь, группа пожилых коммерсантов и дельцов под открытым
звездным небом - они говорят, кивают головами, опять
говорят. Потом один из них что-то шепчет, все
поворачиваются, расступаются, и через образовавшийся проход,
словно сноп света сквозь льдину, проходит белое видение, а
внутри него - я. Я делаю глубокий вдох, в животе у меня
словно желе, голос мой еле слышен, но вот он становится
громче. Что же я говорю? Я говорю: "Друзья, вы читали
"Sartor Resartus" Карлейля? В этой книге мы находим
изложение его философии одежды..."
Наконец пришла очередь Мартинеса надеть костюм и
отправиться в неизвестность.
Четыре раза он обошел квартал, четыре раза останавливался
под балконом дома и глядел вверх на освещенное окно: там
двигалась тень - за этим окном была прекрасная девушка, она
появлялась и исчезала. Лишь на пятый раз он увидел ее на
балконе - летняя жара выгнала ее из комнаты подышать ночной
прохладой. Она посмотрела вниз. Она сделала знак.
Вначале ему показалось, что она машет ему. Ему
показалось, что он привлек ее внимание, словно белый гейзер.
Но она никому не махала. Еще жест - и пара очков в темной
оправе украсила ее переносицу. Девушка посмотрела на
Мартинеса.
"Ага, вот оно что, - подумал он. - Ну что ж, даже слепые
видят этот костюм". Он улыбнулся ей. Ему уже не надо было
махать ей рукой. Наконец-то и она улыбнулась в ответ. И ей
тоже не надо было махать ему рукой. А потом, возможно,
потому, что он не знал, как ему быть дальше и как избавиться
от улыбки, которая растянула его рот до ушей, он бросился
наутек и завернул за угол, чувствуя на себе взгляд девушки.
Когда он обернулся, она уже сняла очки и следила близоруким
взглядом за тем, что ей, должно быть, казалось движущимся
белым пятном в темноте. Затем, чтобы прийти в себя, он