"Рэй Дуглас Брэдбери. Все мы одинаковы" - читать интересную книгу автора

Рэй Дуглас Брэдбери

Все мы одинаковы

(пер. Елена Серафимовна Петрова)

На океанской набережной стоит единственный в своем роде книжный
магазин, где слышно, как бьются о парапет волны прилива, сотрясая и стены, и
книжные стеллажи, и покупателей.
Освещение в магазине скудное, кровля - жестяная, но при этом в продаже
имеется десять тысяч томов: с них, правда, приходится сдувать пыль, если
хочешь полистать страницы.
Впрочем, мне больше по вкусу та стихия, которая бушует не внизу, а
наверху, когда оркестры грозовых струй колотят по листам жести, словно
исполняя произведения для барабанов и цимбал под аккомпанемент пулеметной
очереди. Когда в полдень ночная тьма вдруг заполняет мир (а то и душу), я,
как Измаил,
- Благодарю вас. Мне полезно промокнуть!
- Ненормальный какой-то! - буркнул таксист и укатил прочь.
Промокнув, к вящей радости, до нитки, я нырнул в магазин, отряхнулся,
словно пес, и остановился с закрытыми глазами, чтобы послушать, как ливень
барабанит по жестяной кровле.
- Откуда начать? - спросил я у темноты. Слева, подсказало наитие.
Я двинулся в ту сторону, и ритмы штормового тамтамбурина (какое точное
слово: тамтамбурин!) почему-то привели меня к стеллажам со старыми школьными
ежегодниками - от таких изданий я всегда шарахаюсь, как от погоста.
А ведь книжные магазины - это, по сути дела, кладбища, где покоятся
бивни старых слонов.
В тот раз я со смутным беспокойством порылся в школьных ежегодниках и
прочел надписи на корешках: Берлингтон, штат Вермонт; Орандж, штат
Нью-Джерси; Росуэлл, штат Нью-Мексико - огромные сэндвичи с реликвиями
пятидесяти штатов. У себя дома я даже не притрагивался к моему собственному,
богом забытому экземпляру, который тоже спал вечным сном, храня в себе, как
в космической капсуле, рукописные свидетельства времен Великой депрессии:
"Обломись, ботаник. Джим"; "Живи долго и регулярно. Сэм"; "Писатель из тебя
выйдет хороший, а любовник хреновый. Фэй".
Сдув пыль со школьного вестника из города Ремингтон, штат Пенсильвания,
я пролистал большимпальцем страницы, увековечившие десятки бейсбольных,
баскетбольных, футбольных воинов, которые свое отвоевали.


1912.

Я пробежал глазами сто двадцать открытых лиц.
Вот ты, ты и ты, мысленно обратился я к ним. Надеюсь, жизнь у вас
сложилась удачно? Брак не распался? Дети не огорчали? Посетила ли вас
сумасшедшая первая любовь, а затем и другая? Как, как все это было?
Избыток венков, избыток могил. Горящие глаза, чудесные улыбки.
Я уже собирался было захлопнуть этот выпуск, но...
Большой палец задержал страницу с фотографиями выпуска 1912 года, когда