"Ли Брекетт. Дальний прыжок" - читать интересную книгу автора

Комин мог мыслить только в пределах этих реальностей.
Он достал из шкафчика бутылку - отнюдь не транквилизатор,
рекомендованный доктором Френчем, а нечто более крепкое. Комин сидел, пил и
думал о Сидне: интересно, что она имела в виду, когда сказала, что для них
нет никакого завтра. Он хотел, чтобы она была с ним рядом, и в то же время
радовался, что ее здесь нет. Вскоре он начал прислушиваться к работе
привода: он слышал этот звук не ушами, а корнями зубов, нервными
окончаниями. Комин выругался, налил еще выпить, потом лег спать. Дьявольски
скверно таким образом проводить время, когда совершается второе путешествие
человека среди звезд, но больше нечего было делать. Даже ученым делать
нечего, разве что выверять свои приборы. Корабельные инженеры приносили
пользу только тогда, когда надо было пускать в действие механизмы или
останавливать их, а пилоты служили исключительно декоративными элементами,
кроме тех моментов, когда корабль маневрировал на нормальной скорости. Во
время полета корабль был поставлен на автоматическое управление. Никакая
состоящая из людей команда не могла тут ничего сделать. Они могли только
праздно сидеть и разглядывать свои технические игрушки, воображая, будто
работают.
Комин всхрапнул, дернулся и заснул. Сны у него были дурные. Вздрогнув,
он проснулся, зевнул, набрал полные легкие спертого воздуха - ему казалось,
что он не дышал по-настоящему еще с того времени, как попал на Луну, - и тут
до него дошло, что звонит колокол, возвещая время обеда.
Комин покинул свою каюту с предосторожностями, как он это делал всегда.
Оружия он не боялся. Корабельный арсенал был заперт, и никому не позволялось
иметь при себе ничего более опасного, чем перочинный нож. Питер Кочрейн не
хотел рисковать в случае паники, космической лихорадки или мятежа. Но
человек, склонный к убийству, всегда будет обдумывать в голове способ, каким
можно убить. Комин соблюдал осторожность.
В коридоре никого не было. Комин зевнул и зашагал к кают-компании.
Голова у него все еще была тяжелая, а во рту оставался привкус виски.
С правой стороны коридора находилось что-то вроде чулана - помещение,
где команда хранила разнообразный хлам. Дверь была закрыта неплотно, но в
этом не было ничего необычного - люди часто заходили сюда и могли попросту
забыть плотно ее захлопнуть. Комин прошел мимо.
За спиной он вдруг почувствовал легкое движение воздуха. Дверь,
оставшаяся позади, стремительно распахнулась, затем послышались торопливые
шаги и чье-то тяжелое дыхание. Комин бросился вперед, стараясь уйти влево.
Стальной брусок, нацеленный ему прямо в затылок, попал в плечо, а после с
противным звуком скатился на пол.
Плечо пронзила страшная боль. Он начал падать и ничего не мог с этим
поделать; левая нога инстинктивно потянулась к стальному бруску, зацепила
его, подкатила ближе к руке.
Комин упал на палубу. Перед его глазами замелькали огни, сливающиеся в
сплошные полосы, потом навалилась тьма. Но страх смерти не оставлял его, и
он извернулся лежа, не выпуская бруска из рук. Неподалеку стоял человек -
человек осторожный, предполагающий возможную неудачу и потому спрятавший от
жертвы лицо, чтобы та его не узнала.
Ярость поднялась в Комине с такой силой, что почти рассеяла сгущающуюся
тьму. Издав животный бессмысленный крик, он попытался подняться. Человек,
продолжая прятать лицо, внезапно повернулся и побежал. Его ноги в блестящих