"Михаил Божаткин. Флаг на гафеле (Повесть печатается с сокращениями) " - читать интересную книгу автора

Уборка продолжалась до самого вечера, а когда уже совсем стемнело,
когда ночь затушевала и низкую насыпь Кинбурнской косы, и настороженный
Очаков, свободные от вахты матросы собрались на носу плавбатареи и негромко
пели старинные матросские песни. Была тут и "Раскинулось море широко...", и
о тяжелой матросской доле, но больше всего нравилась песня о гибели красного
моряка, который

Гордо глядел на врагов озверелых,
Не дал глаза завязать.

Федор Бакай и Потылица участия в пении не принимали. Они сидели в
стороне, и Потылица, этот вечный балагур и насмешник, с грустью говорил:
- Я, Федя, очень к людям душой прикипаю, только вот не везет мне в
дружбе. Была у меня краля, дружили... А предпочла приказчика. У него усы, у
него пробор, у него шляпа "матчиш" и туфли "джимми", а у меня, кроме песен
да тальянки, ничего. Или вот Колька Уюк. И жили по соседству, и во флот
вместе призвали, и в учебных классах рядом были. А когда в прошлом году наши
подошли к Севастополю, отказался идти со мной. "Посмотрю, - говорит, - что
дальше будет". Вот и посмотрел, ушел их дредноут в Турцию под английским
флагом. А теперь англичане опять отдали его белым. И сейчас, возможно, он
посылает снаряды в меня, Ваську Потылицу, с которым клялся дружить на вечные
времена...
- Он что, на "Воле"?
- На "Воле"...
- Как, говоришь, фамилия-то его?
- Уюк, Николай Уюк...
- Что-то не помню такого. Да ведь много там народа, чуть ли не две
тысячи человек, разве всех узнаешь!
- А ты когда оттуда ушел?
- В декабре семнадцатого.
- Тогда мог и не знать, его примерно в это же время перевели на линкор,
а до этого он вместе со мной на брандвахте служил...
Замолчали. А с бака доносилась песня... Федор ее и слышал, и не
слышал - думал о своем.
Еще днем в сильный командирский бинокль он долго рассматривал дредноут,
и не только оптика, но и воображение настолько приблизили корабль, что он
угадывал мельчайшие детали вооружения, надстроек - детали, так хорошо ему
известные: ведь он почти год своими ногами топтал палубу этого гиганта.
"Только так!.." - И, словно убеждая сам себя, сказал вслух:
- Надо!
- Что? - спросил Потылица.
- Так, ничего...
Встал, пошел в кубрик. Но в эту ночь он почти не спал и сразу же после
подъема обратился к Чернышеву:
- Товарищ краском, разрешите сойти на берег?
- Что, опять в Николаев?
- Нет, товарищ командир, одна мысль у меня появилась...
- Хорошая мысля обычно приходит опосля, - вставил Потылица.
В другое время Федор ответил бы как следует, а тут даже и внимания не
обратил.