"Салли Боумен. Любовники и лжецы. Книга 1" - читать интересную книгу автора

- Четыре?!
- Совершенно верно. Все совершенно одинаковые, как сказал мне
заведующий. Одинаковая обертка, одинаковый сургуч. Он это хорошо запомнил.
- Значит, четыре? Странно. - Джини наконец вывалила консервы в миску
Наполеона и поставила ее на пол у раковины. Наполеон перестал мяукать и
начал есть - степенно, с достоинством.
- Четыре, - повторила Джини. - И во всех - наручники?
- В сопроводиловках было написано, что там предметы одежды. Остальные
три ушли за границу. Больше мне ничего не удалось выяснить.
- А вы не могли бы узнать адреса, по которым их отправили?
- Нет, это конфиденциальная информация, мне не хотелось задавать
слишком много вопросов. Возможно, вам это будет больше с руки. Поговорите с
девушкой наверху, в отделе приема заказов.
- Наверное, так и сделаю. Завтра утром. Спасибо, Джордж.
- Если будут какие-нибудь проблемы, звоните мне запросто. Может, мне
удастся разузнать что-нибудь еще... - Он помолчал. - Нехорошо посылать людям
такие вот бандероли. Безобразие это.
- Вы правы, Джордж, так оно и есть.
Джини внезапно ощутила жалость к этому парню - она почувствовала, что
он одинок. Она и сама нередко испытывала это чувство.
Спросив у него номер телефона, Женевьева нацарапала его на обратной
стороне квитанции за страховку, которую следовало оплатить еще на прошлой
неделе. Наполеон уже прикончил свой ужин и недвусмысленно созерцал мясо,
оставшееся в консервной банке. Когда банка была убрана обратно в
холодильник, он бросил на хозяйку укоризненный взгляд и принялся за свой
туалет.
- Ах, Наполеон, Наполеон. - Джини поцеловала его в голову. - Наручники.
А я совсем о них забыла. Чего хотел тот, кто их отправил: запугать меня,
пригрозить? Или это просто дурацкая шутка? Как ты думаешь?
Джини презирала себя за эту привычку разговаривать с котом и все же не
могла расстаться с ней. Наполеону же нравилось. Когда Джини прошла в
комнату, кот последовал за ней, вспрыгнул на единственный свободный от бумаг
стул и устроился спать.
Джини, которая и не собиралась никуда выходить в этот вечер, - и почему
это она заявила Паскалю, что у нее дела? - предприняла слабую попытку
навести в квартире порядок. Она переложила кое-какие бумаги с пола на
письменный стол и зажгла настольную лампу, отчего убогая комната стала
выглядеть уютнее. Сбросив с ног туфли, Джина прошла в спальню и, оглядев
царивший там беспорядок, побросала кое-что из раскиданных вещей в шкаф,
поправила пуховое одеяло и пришла к выводу, что постель убрана.
Затем решилась подойти к горе грязного белья, лежавшей нетронутой
несколько дней. Несколько пар колготок спутались, как щупальца осьминога.
Джини запихнула весь этот ком в стиральную машину, включила ее и пошла
проверить холодильник. Его содержимое было весьма скромным: апельсин,
засохший кусок сыра, ополовиненная банка кошачьих консервов, головка
чеснока, два вялых листа лука-латука и завернутый в целлофан сандвич с
тунцом. Она начисто забыла о нем, но запах заставил вспомнить.
Швырнув сандвич в помойное ведро, Джини захлопнула дверцу холодильника.
Она представила себе, что опять нужно выходить на улицу и тащиться три
квартала до бакалейной лавки мистера Пателя, единственной поблизости,