"Салли Боумен. Любовь красного цвета " - читать интересную книгу автора

Роуленд не слушал. Он перечитывал последний отчет своего информатора,
служившего в Амстердаме, в местном бюро американского Агентства по борьбе с
наркотиками. Максу он этот документ уже показал. Разумеется, имени
информатора Макс не знал и никогда не узнает - таков был стиль работы
Роуленда.
- Конечно, конечно, - сказал он, закрывая папку и отмахиваясь от Макса,
как от назойливого комара. - Не сотрясай воздух, ради Бога. Сейчас ты
спросишь, каковы мои дальнейшие планы.
- Вряд ли. Ты все равно не скажешь.
- Работать, - нетерпеливым тоном проговорил Роуленд, взял с письменного
стола пачку фотоснимков и стал перебирать их. - Работать - вот мои
дальнейшие планы. Связать все узелки в этой истории. Линдсей здесь отводится
всего лишь второстепенная роль. Если она согласится мне помочь - чудесно,
если откажется - плохо. Тогда я продолжу штурмовать ее с помощью своего
обаяния.
- Господи, спаси!
Роуленд положил фотографии обратно на стол.
- Эти снимки - последние работы Паскаля Ламартина?
- Да. - Макс взял фотоснимки. - Хочу напечатать одну из них завтра на
первой полосе. Редактор отдела иллюстраций предлагает вот эту...
- Он не прав. Напечатай вот эту. - Роуленд указал на снимок в левой
руке Макса. - Люди начинают привыкать к тому, что происходит в Боснии. Нужно
дать им встряску.
- Возможно, - ответил Макс, понимая, что его друг прав, и стал
пристрастно рассматривать снимок, на который указал Роуленд. Фотограф
запечатлел группу рыдающих женщин, столпившихся вокруг детского трупа. В
правой руке мертвый мальчик все еще сжимал "Калашников", левая была откинута
в сторону. Его лицо, слава Богу, было скрыто, но лица женщин камера показала
крупным планом. Вероятно, в распоряжении Ламартина было не более тридцати
секунд, чтобы запечатлеть это отчаянное горе, и было ясно, что фотограф
страдал вместе с женщинами. Наверное, именно этот дар выделял Паскаля из
ряда других фотожурналистов, ставя классом выше любого преуспевающего его
коллеги. Макс уже видел этот снимок сегодня утром, и он в течение всего дня
неотступно стоял перед его внутренним взором. Наверное, подумалось ему, я и
моя жена чувствовали бы то же самое, если бы умер один из наших детей.
Он поднял глаза, встретился взглядом с Роулендом, кивнул ему и отложил
снимок в сторону.
- Как долго еще Ламартин будет там находиться? - спросил Роуленд,
поднимаясь на ноги и принимаясь мерить комнату шагами. - Я полагал, он
вернется вместе с Женевьевой Хантер.
- Изначально так и задумывалось, - пожал плечами Макс. - Наверное,
вернется, когда сочтет нужным. Ламартин, как киплинговская кошка, гуляет сам
по себе и сам устанавливает для себя правила.
Роуленд никак не отреагировал на это замечание. Он снова подошел к
столу и уселся.
- Итак, приступим, Макс? - Он бросил взгляд на часы. - Ты хотел
рассказать мне о Женевьеве Хантер...
- Разве?
- Да, сам должен помнить. Давай, Макс. До твоей следующей встречи
осталось лишь десять минут. Мне нужны детали. Все детали! От "а" до "я"!