"Салли Боумен. Отвергнутый дар (Дестини 2) " - читать интересную книгу автора

том, что Эдуард де Шавиньи, ныне один из пяти самых завидных женихов
Франции, наконец остановил свой выбор на женщине, которая станет его женой.
На эту тему Эдуарда часто выспрашивали и женщины, и репортеры. Он
неизменно отказывался отвечать как на эти, так и на любые другие вопросы о
своей личной жизни. Ничто не могло заставить его сказать "да" или "нет". Он
улыбался и переводил разговор на другое.

* * *

Эдуарду понадобилось четыре года, чтобы обнаружить в своей жизни то, о
чем не подозревали светские репортеры: он был одинок.
Как-то в 1954 году он поздно вечером вернулся в Сен-Клу смертельно
усталым. В ют день он прилетел из Нью-Йорка, где вел напряженные
утомительные переговоры и заключал сделки. Оперной диве, которая неизменно
носила алое, были вручены рубины, принадлежавшие, по слухам,
Марии-Антуанетте. Старшему секретарю было велено отменить все встречи,
намеченные на этот вечер. Эдуард нуждался в нескольких часах отдыха - на
ближайшие полгода у него был расписан каждый день и каждый час.
Стояло лето. Он в одиночестве прогулялся по великолепному парку,
полюбовался на клумбы кустарниковой розы, разбитые по образцу розария в
садах Жозефины Бонапарт в Мальмезоне. До него вдруг дошло, сколько знаний,
мастерства, труда и любви было вложено в этот участок парка. Он втянул в
себя аромат роз и понял, что в первый раз за четыре года вышел в парк, в
первый раз увидел эти розы.
Он вдруг пожелал - пожелал страстно, и эта страсть, которую он долго
гнал от себя, внезапно прорвавшись, застала его врасплох, - чтобы рядом был
человек, с которым бы он разделил все это. Поговорил бы. Которого он бы
любил. Не мать - их отношения оставались прохладными и официальными. Не
брат, который уволился из армии и теперь большую часть года проводил в
Алжире. Не кто-нибудь из друзей, тем паче любовниц.
Кто-то другой.
Такой, кому бы он доверял, размышлял Эдуард он возвратился в свой
кабинет и засиделся далеко за полночь, - а он мало кому доверял. Такой, кто
был бы с Эдуардом ради него самого, а не ради его влияния, богатства и
власти. Такой, в чьем обществе он бы мог быть свободен.
Он позволил себе вспомнить о Селестине, чего не делал долгое время, о
лондонском годе их совместной жизни. Воспоминания эти, как он и предвидел,
его глубоко расстроили. Наконец он лег спать, выругав самого себя за
чувствительность и внушив себе, что тоскливое это чувство вызвано всего
лишь усталостью и перелетом через несколько часовых поясов. Утром оно
пройдет.
На другой день он, как обычно, сделал все, что было намечено. Тоска не
отпустила его. Такое чувство, словно у него есть все - и нет ничего. Прошло
несколько месяцев: тоска не проходила.
А после, осенью того же года, совершенно случайно произошло нечто,
изменившее всю его жизнь. Он приехал в Шато де Шавиньи опробовать вино
нового урожая, и на глаза ему попался маленький мальчик - он играл в саду
одного из принадлежащих де Шавиньи коттеджей. Эдуард ехал верхом; он
остановился взглянуть на ребенка - на вид лет восьми или девяти, тот был
невероятно красив. Мальчик тоже уставился на Эдуарда. Тут из коттеджа