"Элизабет Боуэн. Все зло от мужчин..." - читать интересную книгу автора

(как писал Чарльз) стоять у окна, а Гарольду даже не приходило в голову
спросить, о чем она думает; когда она играла с детьми, она, бывало,
замолчит, отвернется и вздохнет, а Гарольд никогда не поинтересуется, в чем
дело. Иногда он отсутствует по нескольку дней, бросая ее одну, когда
буквально не с кем словом перемолвиться, кроме детей, прислуги и соседей.
Впрочем, одиночество было ее единственным избавлением и утешением - об этом
она и написала в постскриптуме.
Вошел Гарольд.
- Сегодня утром, - сказал он, - я по ошибке оставил вот это в конторе.
Я уж подумал, не забыл ли я ее в Лондоне - было бы обидно. Я очень
беспокоился. Не стал тебе говорить, чтобы ты не огорчалась. - Он протянул ей
сверток. - Думаю, тебе должно понравиться.
Это была изумительной красоты дамская сумочка из тончайшей
дымчато-серой замши, которая темнела, если провести по ней пальцем в одну
сторону, и светлела - в другую. У нее был настоящий золотой замок и ручка
ровно той длины, какой нужно. Внутри было три отделения; под набитой в сумку
папиросной бумагой скрывалась муаровая подкладка цвета слоновой кости,
надушенные складки которой при свете напоминали разбегающиеся струйки воды.
В шелковых складках центрального отделения примостились кошелек с золотым
замочком и золотой портсигар, в котором, помимо сигарет, можно было держать
и визитные карточки, а также прелестное крошечное зеркальце в золотой
оправе. В наружном кармашке лежал блокнот для заметок и книжечка papier
poudrе*.
______________
* Пропитанные пудрой листочки бумаги (франц.).

Они сидели на диване голова к голове и рассматривали сумку.
- Ой, - воскликнула она, - смотри! Пудра! Ты не против, Гарольд?
- Нет, - ответил Гарольд, - только не увлекайся.
- Смотри-ка, какое крошечное зеркальце. Как ты думаешь, у меня не будет
в нем слишком маленькое лицо?
Гарольд великодушно пыхтел над зеркальцем.
- Гарольд, - сказала она. - Ты просто прелесть. Именно то, что я
хотела...