"Элизабет Боуэн. Последнее фото" - читать интересную книгу автора

На коленях у него лежала свернутая трубочкой утренняя газета, хотя в ней не
было уже никакой надобности, каждая строчка сообщения буквально врезалась
ему в память. "Мистер Джозеф Веллингтон Бриндли, проживавший "Моэлло",
Хоумвуд авеню, Элмс Хопли, Хартфордшир... обнаружен... полагают... голова
частично отделена от туловища... состоятельные люди, поженились несколько
лет назад". Это было именно то, что нужно, материал как будто специально для
Льюкина. Все-таки есть бог на небесах, и на земле по-прежнему полный
порядок. Такси мчалось по еще безлюдным улицам Лондона, не сбавляя скорости
на поворотах, и тело Льюкина, ликующее и невесомое, подбрасывало на сиденье
и швыряло из стороны в сторону.
Кирпичные дома и оштукатуренные стены остались позади, залитые солнцем
улицы стали шире, а между домами вклинивались лужайки и огороды. Замелькали
рощицы тянущихся к солнцу деревьев с уже распустившейся зеленой листвой. На
лужайках смешно прыгали козлята, над ними взмывали в синеву заливистые
жаворонки. Льюкину было просто тесно в этом мире, он парил над ним в
необъятном пространстве на крыльях переполнявшего его восторга и
самодовольства. Ему казалось, что они едут недостаточно быстро; он, то и
дело посматривая на часы, барабанил по стеклянной перегородке за спиной
шофера и жестами поторапливал его.
Элмс Хопли оказался именно таким местом, где, как правило, происходят
убийства, то есть самым неподходящим для этого. Столица уже наложила на него
свой деловой отпечаток. Когда шофер притормозил у обочины узнать, как
проехать к Хоумвуд авеню, сквозь разверстые двери станции они увидели
просторный бело-голубой зал ожидания. Витрины магазинов прятались под
маркизами от яркого солнца; вдоль тротуаров росли деревья, и около них
выстроились в ряд велосипеды. У магазинов группками стояли люди и о чем-то
беседовали, а терьеры, делая вид, что не замечают соперников, самозабвенно
обнюхивали сточные канавы. У продавца с тележкой покупала герань женщина, но
вот заметила приятельницу, стала делать ей знаки и, забыв о продавце,
бросилась через улицу под самый капот такси - глаза вытаращены, рот широко
раскрыт. Льюкин старался ничего не упустить, запомнить каждую мелочь,
каждого прохожего; свет пронизывал всю картину, и ее детали выступали с
ослепительной четкостью. Льюкин чувствовал себя запоздавшим гостем, который
приехал на праздник в разгар веселья.
Он достал блокнот и заносил в него свои наблюдения; такси неслось на
предельной скорости, строчки расползались и кривились под его вздрагивающей
рукой. Люди любят жить на таких улицах, как Хоумвуд авеню. Вдоль дороги
сплошной линией тянулись низкие ограды домов, ветви "золотого дождя" томно
свисали над тротуаром, словно сторонясь яркого цветения японской сливы.
Вцепившись в ручку двери, Льюкин высунулся из такси и нетерпеливо пробегал
глазами по номерам у ворот. Впереди он увидел несколько человек, глазевших
на какой-то дом, и сердце его екнуло. У ворот застыл с безразличным и
скучающим видом верзила полицейский. В доме хозяйничала полиция.
Льюкин остановил такси неподалеку от зевак, велел шоферу подождать за
углом и вышел из машины почти в полуобморочном состоянии. Скользнул по
зевакам снисходительным взглядом и весь внутренне собрался. Он слегка
приуныл и, придав себе независимый вид молодого человека, приехавшего
навестить тетушку, решительно зашагал по улице. Сначала он глядел себе под
ноги, потом его взгляд осторожно, булыжник за булыжником, начал
подкрадываться к широко расставленным ножищам полицейского. Льюкин не