"Симона де Бовуар. Сломленная" - читать интересную книгу автора

которая навалилась на меня сегодня утром. Образы. Я кружусь по квартире, и
каждый шаг вызывает новый образ. Я открыла его шкаф. Увидела пижамы,
рубашки, трусы, майки и расплакалась. Другая ласкается щекой об этот тонкий
шелк, касается этого мягкого пуловера. Я этого не вынесу! Я утратила
бдительность. Я думала, что с возрастом Морис слишком много стал работать,
что я должна примириться с его холодностью. Он стал на меня смотреть почти
как на сестру. Ноэли разбудила его желания. Есть ли, нет ли у нее
темперамента, как вести себя в постели, она, безусловно, знает. Он вновь
испытал гордую радость победы над женщиной. Постель есть не просто постель.
Между ними существует та близость, которая принадлежала лишь мне. За обедом
я сказала Морису:
- В итоге, мы так и не поговорили. Я ничего не знаю о Ноэли.
- Но это не так. Главное я тебе рассказал. Действительно, в "Клубе 46"
он говорил о ней. Жаль, что я так плохо слушала.
- Все же я не понимаю, что особенного ты нашел в ней: есть десятки не
менее красивых женщин.

Он подумал.

- У нее есть качество, которое должно тебе понравиться: она целиком
отдается тому, что делает.
- Она честолюбива, я знаю.
- Это нечто иное, чем честолюбие.

Он запнулся, смущенный тем, что расхваливает Ноэли в моем присутствии.
Нужно сказать, что мой вид не предвещал ничего хорошего.

Вторник, 5 октября. Теперь, хотя Колетта уже выздоровела, я все равно
провожу у нее довольно много времени. Несмотря на ее ласковость, я чувствую,
что рискую скоро надоесть ей своей заботой. Когда столько времени живешь для
других, очень трудно перестроиться и начать жить для себя. Не следует
попадать в ловушку преданности. Я очень хорошо знаю, что слова "давать" и
"получать" взаимозаменяемы. Как мне было необходимо сознание того, что я
нужна моим дочерям! Здесь я никогда не обманывалась. "Ты удивительная, -
говорил мне Морис (он говорил это так часто и по стольким поводам), - потому
что для тебя делать удовольствие другим - прежде всего удовольствие для себя
самой". Я смеялась: "Да, это разновидность эгоизма". Какая нежность в его
глазах: "Самая прелестная на свете".

Среда, 6 октября. Вчера мне привезли стол, который я выбрала в
воскресенье на "блошином рынке". Настоящий фермерский стол сучковатого
дерева, кое-где чиненый, массивный и широкий. Мне было грустно вчера
вечером. Кино, нем бута л - я скоро устану от такого режима. Но несмотря на
это, я предвкушала, как Морис обрадуется утром. Он и правда поздравил меня.
Но что же это? Десять лет назад я уставила нашу комнату, пока он навещал
больную мать. Вспоминаю его голос, лицо: "Как нам будет хорошо, как мы будем
счастливы здесь!".
Он разжег яркий огонь в камине, сходил за вином и опять принес мне алые
розы. Сегодня утром он все рассматривал, хвалил с видом человека,
решившего - как бы это сказать? - проявить добрую волю. Неужели он