"Симона де Бовуар. Прелестные картинки" - читать интересную книгу автора

Симона де Бовуар

Прелестные картинки


Клоду Ланцману


Глава 1

"Октябрь в этом году просто небывалый", - говорит Жизель Дюфрен; они
кивают, улыбаются, летний жар струится с серо-голубого неба. (Что в них есть
такое, чего мне не хватает?) Совершенная картинка, уже воспроизведенная в
"Плэзир де Франс" и "Вотр Мезон",[1] ласкает их взор: ферма, купленная по
дешевке, за ломоть хлебану, пусть хлеба с маслом, - перестройка которой
Жан-Шарлем влетела в тонну икры ("Миллионом больше, миллионом меньше, не
обеднею", - сказал Жильбер), розы у каменной стены, хризантемы, астры,
далии, "красивейшие в Иль-де-Франс", - говорит Доминика; зонты и кресла -
голубые и лиловые - до чего смело! - выделяются на зелени лужайки; лед
позвякивает в бокалах; Удан целует руку Доминике, тонюсенькой в своих черных
брюках и ослепительной блузке; светлые волосы седеющей блондинки, со спины
ей дашь тридцать лет. "Никто не умеет принимать, как вы, Доминика". (В эту
минуту в другом саду, совсем ином и в точности таком же, кто-то произносит
те же слова и та же улыбка приклеивается к другому лицу: "Какое чудесное
воскресенье!" Почему я об этом думаю?)
Все было безукоризненна: солнце и ветерок, жаровня- барбекью, сочные
бифштексы, салаты, фрукты, вина. Жильбер рассказывал о путевых и охотничьих
приключениях в Кении, а потом углубился в японскую головоломку- надо найти
место еще шести кусочкам, а Лоранс предложила им тест с паромщиком, и они
загорелись, они обожают удивляться самим себе и смеяться друг над другом.
Весь день Лоранс была в ударе, ее подавленность сейчас - это реакция. (Я -
циклотимичка.[2]) Луиза играет с двоюродными братьями в глубине сада. Катрин
читает перед камином, в котором трепещет легкое пламя; она похожа на всех
счастливых девочек, читающих лежа на ковре. "Дон Кихот" на той неделе,
теперь "Квентин Дорвард", не от этого же она плакала по ночам, но тогда
отчего? Луиза была потрясена: "Мама, Катрин чем-то огорчена, она плачет
ночью". Учителя ей нравятся, у нее новая подружка, она здорова, дома весело.
- Опять в поисках формулировки? - говорит Дюфрен.
- Мне надо убедить людей обшивать стены деревянными панелями.
Удобно: стоит ей отключиться, все считают, что она подыскивает
формулировку. Разговор идет о неудавшемся самоубийстве Жанны Тексье. Держа
сигарету в левой руке и приподняв правую, точно предупреждая, чтоб ее не
прерывали, Доминика говорит своим властным, хорошо поставленным голосом:
- Не так уж она умна, карьерой она обязана мужу, но все же, если ты
одна из самых заметных женщин в Париже, непозволительно вести себя как
мидинетка!
В другом саду, совсем ином и в точности таком же, кто-то говорит:
"Доминика Ланглуа обязана своей карьерой Жильберу Мортье". А это
несправедливо, она проникла на радио в сорок пятом и всего добилась
собственными силами - работала, как лошадь, топтала тех, кто ей мешал.