"Бен Бова. Орион (Орион #1)" - читать интересную книгу автора

дыхание его владельца защекотало мне ноздри.
- Мне действительно нравятся твои часы, парень, - продолжал он басом,
стараясь придать голосу угрожающие нотки.
Я вовсе не хотел оказаться ограбленным среди белого дня на углу
оживленной улицы. Этот болван, стоявший сейчас вплотную за моей спиной и
почти воткнувший свой нож в мою поясницу, был настолько наивен, что
надеялся, что я покорно позволю обобрать себя на глазах многочисленных
прохожих.
- Просто отдай мне твои часики и держи свое хлебало закрытым.
Я приподнял руки, словно собирался снять часы с запястья, и, резко
повернувшись, ударил его локтем в адамово яблоко, после чего ребром ладони
нанес рубящий удар по переносице грабителя. Нож выпал из его руки и
звякнул о тротуар. Новый удар в солнечное сплетение выбил остатки воздуха
из его груди, так что малый не мог даже закричать. Согнувшись пополам, он
опустился на асфальт, закрывая руками сломанный нос. Кровь заливала его
грязные лохмотья. Схватив его за волосы, я резким движением откинул его
голову назад и заглянул в залитое кровью лицо.
- Убирайся отсюда, прежде чем я потеряю терпение, - предупредил я его и
левой ногой отправил его игрушку в сточную канаву.
Второго приглашения не потребовалось. С перекошенным от боли и страха
лицом он вскочил на ноги и исчез в ближайшей подворотне со всей быстротой,
на которую был еще способен. Несколько прохожих бросили на меня косые
взгляды, но никто не сказал ни слова и не сделал попытки вмешаться в
инцидент. Поистине, Нью-Йорк - удивительное место.
Андеграунд?
Неожиданно прямо из-под моих ног до меня донесся стук колес поезда
подземки.
"Андеграунд" - английское слово, равнозначное американскому "сабвэй"
или французскому "метро". Я знал, что одна из станций была расположена
прямо у главного входа госпиталя Святого Милосердия. Бросив взгляд на
другую сторону улицы, я обнаружил, что вход в подземку находится прямо
против меня. Я перебежал, не дожидаясь сигнала светофора, вызвав тем самым
хор протестующих автомобильных гудков и проклятий взбешенных владельцев
машин, скатился вниз по лестнице и оказался в грязном, пропахшем
нечистотами помещении. Мне пришлось изучить несколько развешанных вдоль
стены схем нью-йоркского метро, прежде чем удалось найти такую, где бы под
написанными от руки непечатными словами и высказываниями можно было
различить название станций. Сомнений не было: станция, где я находился,
была соединена прямой линией с той, что возле госпиталя Святого
Милосердия.
Андеграунд. Итак, они отправились сюда и вышли из поезда именно на этой
станции. Вот что означала написанная в спешке записка Ареты.
Что же делать теперь? Куда они направились дальше? Поезд, состоящий из
четырех обшарпанных вагонов, с грохотом вкатился на станцию и под лязг
тормозов остановился у платформы. Как и схемы, стены вагонов были
испещрены похабными рисунками и солеными выражениями. Автоматически я
начал осматривать состав, отчаянно надеясь найти несколько слов,
оставленных специально для меня. Тщетная попытка.
Двери вагонов с шипением распахнулись, и пассажиры высыпали на
платформу. Я направился было к первому вагону, но негр в форме