"Луи Анри Буссенар. Капитан Ртуть" - читать интересную книгу автора

закрыл глаза, перед ним проносились молнии. Бред перенес несчастного на
родину, в Канебьер, сверкающий под ослепительным южным солнцем, в Андум,
где он родился, в таверну[142], где когда-то мамаша Лантельм подавала
вкусный буйабес... Затем на глаза упала красная, как кровь, пелена,
страшная боль пронзила мозг.
Раненый не кричал, он стиснул зубы, напряг все мускулы в последнем
усилии... и умер.
Дикари повесили труп на дерево.
Товарищи смотрели и молчали. Каждый ждал своего часа. У самого
молодого парнишки, рабочего, приехавшего в Мексику из Франции в поисках
приключений, начался приступ эпилепсии[143]. Он забился в судорогах с пеной
у рта, мускулы так напряглись, что он частично разорвал путы. Беспорядочно
размахивающие руки угрожали кому-то, но ни один крик не сорвался с уст
несчастного, как будто он, как и все пленные, дал обет молчания.
Партизан очень забавлял этот танец смерти, но потом им наскучило
смотреть. Юношу привязали за ногу и подвесили на толстый сук вниз головой.
Он извивался, не желая умирать, не желая кричать... Мексиканцы принялись
стрелять в живую мишень, и несчастный наконец отдал Богу душу.
Лицо Питуха сделалось страшно: череп, обтянутый кожей, - голова
мертвеца. Постоянно открытые глаза излучали черный испепеляющий свет. Один
из палачей замахнулся было на него, но не посмел тронуть пленного.
Ртуть держали отдельно, в нескольких метрах от товарищей. Четверо
дозорных постоянно сменялись около него: матерые волки, на которых можно
было положиться. Мексиканцы хорошо знали капитана, не зря у него такое
прозвище! Сколько раз они уже думали, что поймали его! Иногда казалось: еще
немножко - и неуловимый будет схвачен, но внезапно он исчезал, а позже
появлялся вновь, расстраивая планы мексиканцев. Подобно живой ртути, он
скользил, перекатывался, проникал везде, не зная ни усталости, ни
передышки.
Но теперь для него все кончено, приняты все необходимые меры. Каждые
два часа дозорные менялись, мексиканцы шпионили еще и друг за другом.
Если он вздумает заговорить, заткнуть ему рот! Если зашевелится,
ударить прикладом, а по мере надобности и колоть кинжалом. Каждую секунду
проверялись путы, сильнее затягивались узлы, веревки еще и еще обвивали
ноги и руки. И постоянные оскорбления...
Ртуть, бледный как смерть, с остановившимся взглядом, стойко переносил
все: ни один мускул не дрогнул на его лице. Такая выдержка беспокоила
мексиканцев, палачи удваивали бдительность.
Почему его не прикончат сразу, пока он беспомощен, не может ни
сопротивляться, ни даже пошевелить рукой, ни позвать на помощь? Обо всем
этом юноша спрашивал себя.
Ни на секунду он не терял ясность ума. С того момента, как капитан
попал в плен, он не переставал думать о побеге - не своем собственном, а
товарищей, и, конечно, о том, как взять реванш[144] . Пока он не видел
такой возможности. Тем более, нужно найти способ, лазейку, штуковину, как
говорят парижане. Пленник рассчитывал, прикидывал, не думая о том, что в
любой момент палачи могут всадить ему пулю в лоб.
"Пока человек жив, он должен надеяться. Я мыслю - значит, я существую,
- говорил старина Декарт[145]. - Значит, я обязан не сдаваться, обязан
самому себе и всем товарищам, которые рассчитывают на меня...