"Луи Буссенар. У экватора (Эпизод из путешествий по Гвиане) " - читать интересную книгу автора

легкую белую фланелевую блузу, чувствовал себя примерно как черепаха под
своим панцирем на горячих углях. Мой череп буквально чуть ли не плавился под
широкополой шляпой, а все трое бони с непокрытыми головами весело работали
веслами и орали во всю глотку песни. Особенно старался десятилетний
мальчишка, доминируя в этом трио своим высоким фальцетом...** и изо всех сил
налегая на однометровые весла, длиной в два раза меньше отцовских.
______________
* Фиговый листок - согласно библейскому мифу о грехопадении, Адам и
Ева, познав грех, опоясали себя листьями смоковницы (фикуса, фигового
дерева). В переносном смысле - обозначение прикрытия чего-то постыдного,
непристойного или слишком малое прикрытие, видимость одежды.
** Фальцет - один из регистров мужского голоса высокого диапазона;
высокие звуки певческого (мужского) голоса.

Глава семейства, заняв самое ответственное место на корме пироги,
загнутой, на манер венецианских гондол, с обеих концов, греб и одновременно
рулил лодкой. За ним следовал я, ваш покорный слуга, устроившись на довольно
неудобном походном офицерском сундучке образца 1869 года, затем - юный
Квасиба, повиснувший на своих маленьких веслах, и последней на носу - Изаба.
Хрупкий челнок, шесть метров в длину и восемьдесят сантиметров в
ширину, погруженный почти до бортов в воду, уверенно двигался по спокойной
сейчас поверхности реки.
Устойчивость этих лодок, которые вырубались из единого куска негниющего
ствола дерева, была настолько велика, что сидя в ней не ощущалось абсолютно
никакого качания. Столь же большой была и их прочность. Нос пироги, загнутый
на десять сантиметров, то есть в четыре раза круче, чем ее корпус, позволял
ей успешно преодолевать самые сложные переправы через бурные стремнины.
Я очень спешил прибыть на место. И, чтобы стимулировать работу моих
чернокожих лодочников, открыл бутылку тростниковой водки, к которой каждый
из них с жадностью припал. Но по своей притягательности этот экваториальный
нектар не шел ни в какое сравнение с банкой сардин, вскрытой с помощью
ножниц из моего хирургического набора.
Надо было слышать, как заскрежетали челюсти бравых дикарей при виде
скверной маслянистой рыбешки, поглощенной в мгновение ока. После закуски они
принялись за более солидное блюдо, состоящее из копченого мяса коаты,
большой черной обезьяны. Отцу досталась головная часть, матери - хвостовая,
а сыну - лапка.
После обильной трапезы и десерта, роль которого играла "куак" -
разбавленная водой маниока, они с удвоенной энергией заработали веслами.
Кому-то, возможно, покажется странным, что я праздно сидел в лодке,
нещадно эксплуатируя женщину и ребенка.
Могу ответить на это естественное замечание, что в Гвиане женщины могут
управлять лодкой так же легко и ловко, как мужчины, не выпуская по семь с
половиной часов весел из рук. Этот опыт они приобретают с детства, и владеть
веслами для них так же естественно, как европейской женщине владеть иголкой.
Поэтому я не могу упрекнуть себя в недостаточной галантности.
После обеда Изаба запела. Я же стал приводить в порядок свои записи для
"Дневника путешественника", выкуривая одну сигарету за другой.
Голос женщины не лишен был привлекательности. Она имела, несомненно,
хороший слух и, как у всех представителей ее расы, прекрасное чувство ритма.