"Наполеон I Бонапарт. Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 гг.) " - читать интересную книгу автора

Аль-Азхаре, являлся в то же время тем, кто пользовался его наибольшим
доверием. Он переводил обращения арабскими стихами. Отдельные строфы
заучивались наизусть и поныне повторяются в пустынях Африки и Аравии.
С тех пор как улемы образовали диван, ведавший делами управления, они
получали отчеты из всех провинций и знали о смутах, порождаемых
недоразумениями и самым именем неверных. Султан Кебир в своих беседах с ними
стал все более горько жаловаться на неблагонамеренные проповеди, с которыми
имамы выступали по пятницам в мечетях; но выговоры и увещания, с которыми
шейхи обращались к этим беспокойным имамам, оказались недостаточными.
Наконец, когда он счел момент благоприятным, он сказал десяти из главных
шейхов, наиболее ему преданным: "Нужно положить конец этим беспорядкам; мне
нужна фетфа Аль-Азхара, приказывающая народу принести присягу на верность".
Это предложение заставило их побледнеть; душевное волнение отразилось на их
лицах; выражение последних стало печальным и унылым. Шейх Аль-Шаркауи -
глава улемов Аль-Азхара - взял слово и сказал после продолжительного
раздумья: "Вы хотите пользоваться покровительством пророка, он любит вас; вы
хотите, чтоб арабы-мусульмане поспешили встать под ваши знамена, вы хотите
возродить славу Аравии, вы не идолопоклонник, сделайтесь мусульманином;
100000 египтян и 100000 арабов из Аравии, Медины, Мекки сомкнутся вокруг
вас. Под вашим водительством и дисциплинированные на ваш манер, они завоюют
Восток, и вы восстановите родину пророка во всей ее славе". В то же
мгновение старческие лица осветила улыбка. Все пали ниц, призывая
покровительство небес. Со своей стороны главнокомандующий был удивлен. Его
неизменным мнением было, что всякий человек должен умереть, не изменив своей
религии. Но он быстро сообразил, что всякие разговоры и дискуссии по этим
вопросам окажут хорошее влияние. Он ответил им: "Есть две большие трудности,
препятствующие тому, чтобы я и моя армия сделались мусульманами; первая -
это обрезание, вторая - вино; мои солдаты приучены к вину с детства, я
никогда не смогу убедить их отказаться от него". Шейх Аль-Мохди предложил
поручить шестидесяти шейхам Аль-Азхара открыто поставить этот вопрос и
обсудить его. Вскоре во всех мечетях распространился слух о том, что великие
шейхи денно и нощно поучают султана Кебира и главнейших генералов догматам
веры и даже обсуждают содержание фетфы, которая облегчила бы, насколько
возможно, это великое событие. Самолюбие всех мусульман было польщено,
радость была всеобщей! Это самолюбие повторяло им, что французы восхищены
Магометом, что их вождь знает Коран наизусть и признает, что в этой
премудрой книге заключены прошлое, настоящее и будущее; но что его
останавливает обрезание и запрещение пророком пить вино. Имамы и муэдзины
всех мечетей в течение сорока дней находились в величайшем возбуждении. Но
это возбуждение было полностью в пользу французов. Последние не считались
более неверными. Все, сказанное пророком, не могло более относиться к
победителям, которые повергли свои лавры к подножью столпа ислама. В народе
ходили тысячи слухов. Одни говорили, что сам Магомет явился султану Кебиру,
сказав ему: "Мамлюки правили, следуя только своим капризам; я выдал их тебе.
Ты предоставил власть шейхам, улемам; поэтому все тебе удается. Но нужно
завершить то, что ты начал. Признай догматы моей веры и следуй им; это вера
самого бога. Арабы ждут только этого сигнала; я дам тебе завоевать всю
Азию". Эти речи и ответы, приписываемые султану Кебиру, распространялись в
тысячах различных вариантов. Он воспользовался этим, чтобы распустить слух о
том, что испросил годичный срок для подготовки своей армии и Магомет ему