"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

участия.
Биографии без автора - печальное наследие девятнадцатого столетия,
когда в свет выпускались неотличимые друг от друга издания, которые
Вирджиния Вульф называла "аморфной массой, жизнями Теннисона или Гладстона,
где мы безуспешно пытаемся отыскать следы смеха, ярости или злости, или хоть
что-нибудь, доказывающее, что эта окаменелость когда-то была живым
человеком".
Однако они не должны оттеснять в тень альтернативную традицию, которая
нашла свое воплощение в биографии, идеально отвечающей принципу
Гейзенберга, - портрете доктора Джонсона, написанном Босуэллом Джеймс
Босуэлл (1740-1795) - писатель, автор книги "Жизнь Сэмюэла Джонсона".. Эта
книга, раскрывающая характер биографа так же полно, как и характер героя,
доказывает, что правдивый рассказ о жизни может возникнуть только из
взаимоотношений автора и субъекта биографии.

- Я умираю от голода, - Изабель резко поднялась и подхватила с
подоконника сумочку. - Хочешь, зайдем ко мне и поужинаем? Там должны быть
рыбные палочки или что-нибудь в этом духе.
- Хм, верх кулинарного искусства. Замечательно!
- Оставь свой сарказм при себе. Лучше скажи спасибо, что тебя вообще
приглашают.

"Никто не сможет описать жизнь человека, кроме тех, кто ел, пил и жил с
ним под одной крышей", - предупреждал Джонсон Босуэлла, и последний,
разумеется, воспринял его слова как руководство к действию. "По воскресеньям
я обычно ем мясной пирог, - докладывал он, переходя к описанию трапезы в
доме доктора Джонсона. - Поскольку здесь обед считался торжественным
событием и меня часто об этом расспрашивали, моим читателям, возможно, будет
любопытно, что подавали на стол. Это был очень вкусный суп, вареная баранья
ножка со шпинатом, пирог с телятиной и рисовый пудинг".

- Так что мы будем есть с рыбными палочками? - спросил я.
- Даже не знаю. Может быть, молодой картофель или рис, а может,
обойдемся салатом. У меня осталось несколько помидоров. Я могу их порезать,
смешать с огурцом и сделать что-то вроде греческого салата.

Почему бы тогда не подойти к делу иначе? Вместо того чтобы прятаться за
бесстрастной хронологией жизни Изабель, наверное, будет гораздо честнее
начать с короткого рассказа о нашем знакомстве - о моих первых впечатлениях
и о том, как они видоизменялись позднее; о том, что я уловил и чего не
понял; где вмешалась предубежденность, а где сработала интуиция. В
соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга, я должен перейти (по
крайней мере, на время) от первых лет Изабель к нашим первым встречам.


Глава 2
ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ


Лондон, субботний вечер, половина одиннадцатого. Вечеринка.