"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

- Вообще-то я предпочитаю грейпфрутовый сок апельсиновому, - добавил
я, - его, очевидно, легче подделать так, чтобы не испортить вкус.
- Ты прав.

Если у человека только одна жизнь, то биографу необходимо оставаться в
тени, чтобы тщательно и беспристрастно реконструировать эту жизнь, исключив
зловредное вмешательство собственного эго и вкусовых сосочков. Однако каждый
из нас проживает столько жизней, со сколькими людьми разговаривает. В
присутствии собственной матери о чем-то принято говорить, а о чем-то - нет;
полицейские вызывают у нас одни чувства, а члены экстремистских религиозных
организаций - другие. Здесь уместно вспомнить принцип неопределенности
Гейзенберга Гейзенберг, Хайзенберг (Heisenberg) Вернер Карл (1901 - 1976),
немецкий физик, один из создателей квантовой механики. (относящийся ко всем
ситуациям, когда наблюдатель смотрит и одновременно воздействует на
наблюдаемое явление). Говорят, Гейзенберг утверждал, что, если вы
разглядываете атомы через микроскоп, они начинают стесняться, и потому ведут
себя совсем не так, как если бы вы не смотрели. Аналогично, если ваши
соседи, которые привыкли обниматься на ковре в гостиной, заметят, что вы
прильнули к биноклю или подзорной трубе, они не станут вести себя как ни в
чем не бывало.
Ожидая, пока бармен выполнит заказ, я мельком взглянул на наш столик и
увидел, как Изабель отбросила со щеки прядь волос. Это был мимолетный жест,
и, должно быть, во время нашего разговора она множество раз делала что-то
подобное. Но сейчас она не знала, что за ней наблюдают чьи-то любопытные
глаза, и, следовательно, этот жест показывал, какой увидел бы ее случайный
попутчик в электричке или турист на эскалаторе в торговом центре. Этот жест
рассказывал о том, какой Изабель становится в мире, которому нет до нее
дела; в те минуты, когда она остается одна. Тут не было и толики грязи,
которую несет в себе слово "вуайеризм" - ведь Изабель не снимала чулки, а
всего лишь отбросила прядь волос. Важно для меня было не то, чем она занята,
а еле уловимая перемена, случившаяся с ней, когда она полагала, что никто ее
не видит. Скажи я ей правду, она, наверное, смутилась бы - как смущается
человек, которого на улице неожиданно окликает знакомый. Он, может быть, и
не делал ничего особенного - просто насвистывал или раздумывал, где бы
сегодня поужинать, - и все-таки смутился, потому что с него внезапно сорвали
покров анонимности.
Большинство биографий словно бы и не ведают о прикладном значении
теории Гейзенберга. Они стремятся представить жизнь своего героя во всей
полноте и достоверности, однако от рядового читателя (который, в конечном
счете, играет решающую роль) истина всё равно ускользает, поскольку он-то не
беседовал со старшим официантом отеля "Дю Кап Ферре" Hotel du Cap Ferrat -
фешенебельный отель на Лазурном берегу., а также не удосужился познакомиться
с мемуарами педикюрши героя. Подобную же несправедливость мы встречаем в
сфере психоанализа, где терапевт старается оставаться в тени, а пациент не
имеет права спросить его, как ему понравился последний фильм, на каком
курорте он проводит отпуск, и уж тем более - что думает о тех сугубо личных
откровениях, которые только что услышал. Скорее всего, враждебные выпады
против психоаналитиков объясняются именно тем, что пациенты чувствуют
дискомфорт в ситуации, когда только один собеседник отвечает на вопросы и
рассказывает о себе, а другой - лишь слушает, не принимая в разговоре