"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

- Скорее нет, чем да, - смутился Крис. - Книги-то у меня есть, и я
читал некоторые комментарии, но никак не удается найти столько свободного
времени...
Пожалуй, о масштабе писательского дарования можно судить и по тому, как
свободно оперируют идеями писателя даже те, кто до сих пор не удосужился
прочитать его оригинальные труды. К сожалению, я тоже осилил не больше
двадцати страниц, а взгляд, который Изабель бросила на Криса, говорил о том,
что мне имеет смысл перевести разговор на другую тему или предложить отвезти
ее домой.
Однако спустя несколько недель перед нами снова встал этот же вопрос.
Мы с Изабель сидели в гостях у моего друга, на диване, обтянутом
ярко-оранжевой тканью и вдобавок усыпанном разноцветными подушками. Я
заметил, что одна из них, в чехле из пушистой синей фланели, особенно
понравилась Изабель; она пару раз погладила подушку, а потом наклонилась,
чтобы понюхать ее.
- Что это ты делаешь? - прошептал я, пока наш хозяин ушел на кухню за
напитками.
- Забавно - когда я была маленькой, у меня была пижама из точно такой
же ткани. Знаешь такие? Комбинезон на длинной молнии спереди, с подошвами из
мягкого пластика, пришитыми прямо к материи. Даже цвет тот же самый. Знаешь,
с этой пижамой связаны мои лучшие детские воспоминания. В ней было тепло,
уютно, и в то же время ничто не стесняло движений. Помню, как меня купали,
потом надевали на меня эту пижаму и я бродила в ней по дому, будто в
маленьком скафандре. Мне почему-то вспоминается ясный вечер, когда весь дом
пронизывают оранжевые лучи заходящего солнца. Мать укладывает нас с сестрой
в постель, а отец как раз возвращается с работы. День уже позади, мама в
хорошем настроении; она выпила стакан вина, выкурила сигарету, и была так
ласкова с нами... Как ты думаешь, могу я спросить у твоего друга, где он
купил это?
Я, возможно, лишь заглянул в сочинения Пруста, но зато проштудировал
очень познавательную книгу о нем, написанную Сэмюэлем Беккеттом, и благодаря
ней знал, что подобное неожиданное воспоминание, вызванное диванной
подушкой, как раз в духе Пруста. Воспоминания по Прусту - это плодотворный,
но биографически сложный метод оценки воскрешенного прошлого, тогда как
произвольная память - самый распространенный, но непродуктивный способ. В
этом я убедился, разговаривая с Изабель в кинотеатре, аккурат перед тем, как
погас свет. Я спросил, где она проводила лето, когда была ребенком. "О, в
Лозанне, в домике у озера, который принадлежал друзьям моих родителей.
Хочешь еще попкорна?" - ответила она. Воспоминание не ожило, и потому
послужило лишь прелюдией для смены темы; одним словом, оно напоминало скорее
подогретое блюдо, чем кушанье, которое подают на стол прямо с огня.
Напротив, спонтанные воспоминания возникают не потому, что кто-то задал
нам вопрос, а от случайного прикосновения к чему-то в настоящем - например,
к прославленному пирожному "Мадлен" или к менее знаменитой синей
фланели, -которое внезапно отбрасывает человека в объятья прошлого, столь же
реального, как настоящее, и точно так же воспринимаемого всеми органами
чувств. Мы не в силах предсказать, когда это случится, мы просто
сталкивается с чем-то, что вдруг возвращает нас в давно потерянный мир.
Когда мы с Изабель снова пошли в бассейн, запах хлорки гораздо искуснее
разбудил в ней воспоминания о летних каникулах, чем вопрос, заданный мною в