"Барбара Босуэлл. Совместное расследование " - читать интересную книгу автора

первобытной грубости. Ну, хотя бы слегка побаиваться его физической силы.
Однако по каким-то причинам, в которые не хотелось вникать, она не
испытывала ни ярости, ни страха.
Кортни укоризненно посмотрела на него:
- Вы тоже предпочитаете блицкриг. От его ленивой чувственной улыбки у
нее екнуло сердце.
- Сбросить бомбы, - сказал он хрипло и накрыл ее рот своим.
Кортни тут же крепко сжала губы, преградив ему доступ внутрь. Она не
смогла сдержать улыбки, услышав его разочарованный сдавленный стон.
Коннор чуть отстранился, лаская ее рот своими губами и кончиком языка,
и прошептал:
- Ах, Цыганочка, так нечестно. Это должен был быть блицкриг, а не
осада.
Кортни чувствовала давление его бедер, ее грудь покоилась на его
мускулистой груди. Может, в конце концов и придется вцепиться в него, так
как ноги слишком ослабли и вряд ли удержат ее.
- Открой ротик, Кортни.
Его голос был глухим, слова - наглыми, требовательными. Ее пульс
участился. Сладкие жаркие волны нахлынули, почти сметая и силу воли, и
здравый смысл. Соблазн закрыть глаза и прекратить сопротивление был почти
непреодолимым. Кортни была уже на волосок от того, чтобы поддаться приливу
страсти, когда шок от возможной сдачи крепости, образно говоря, вернул ее
на землю.
Она была ребенком из семьи военнослужащего, переезжала с места на
место и часто поневоле меняла друзей, поэтому с раннего возраста стала
независимой. Независимость в сочетании с сильной волей и самообладанием не
позволяли ей сдаться слишком быстро.
Ее темные глаза, полузакрытые отяжелевшими веками, резко распахнулись.
Она уставилась на Коннора. Он следил за нею. Он хотел ее. Это было
совершенно очевидно. Но в его великолепных сине-зеленых глазах она увидела
не только страсть, но и вызов. И если бы она растаяла и поцеловала его так,
как он того хотел - так, как хотела и она, - в них появилось бы чисто
мужское торжество.
И в тот же момент она поняла, что воля и самообладание Коннора Маккея
не уступают ее собственным. Он не собирался поддаваться страсти. Он
полностью контролировал себя.
Кортни окаменела.
- Сдавайтесь, Коннор. Ничего не выйдет. Их лица были так близко, губы
совсем рядом. Когда Коннор улыбнулся, он почти коснулся ее рта своими
теплыми губами. Она хотела чувствовать их. Кортни была ошеломлена, как
сильно она хотела, чтобы он поцеловал ее.
- Сдаваться? Сейчас? А почему. Цыганочка? Вы здесь, со мной. И именно
этого хотите сами.
Кортни разозлилась частично на него, а в основном на себя за то, что
не сумела справиться со своими чувствами. Но она никогда не признает его
правоту.
- У вас самолюбие Юпитера, если вы верите, что мне нравится грубое
обращение в центре кучки деревьев в горшках! - она кипела от гнева. - И
вспомните, что я здесь с другим мужчиной.
Ей самой давно пора бы вспомнить об этом, упрекнула себя Кортни. Она