"Олег Борушко. Мальтийский крест " - читать интересную книгу автора

посол. Следом пришла мысль, что какого же черта являться к послу в гости без
предупреждения? Без записки, без визитной карточки, как это заведено в
нормальных странах? Да еще и простыни отсырели, ч-черт!
- Да ты чего? - сказал Волконский. - Я думал, у тебя что срочное. Ну,
давай я тебя выставлю за дверь, и жди там, пока оденусь. Хочешь? - он снова
миролюбиво почесался.
- Мне приказано обустроить посла. И я выполню приказ, даже если мне
придется вас для этого обратно усыпить. - Джулио скучно смотрел на
Волконского.
Волконский перестал чесаться.
- Как вы сказали? - он зашарил глазами по комнате в поисках шпаги. - Вы
это мне?
Литта продолжал спокойно глядеть на русского.
- Нет, вы это кому сказали? - Волконский вертелся по кровати, не в
силах выскочить из-под одеяла в ночном платье с голыми ногами.
- Вы гость, - наконец сказал Джулио. - А гостям у нас на острове иногда
мерещится несусветное.
Волконский наконец окончательно проснулся и вперился в Джулио.
Рыцарь держался неестественно прямо, сильно выпятив грудь.
"Идеально! - говорил герцог Луиджи, ладонью подхлопывая подбородок сына
кверху. - Угол наклона линии профиля к горизонту, мой мальчик, равен углу
наклона вашей могучей груди. Запомните: сначала выправка, потом мужество,
после - ум".
Артиллерийское прошлое генерала австрийской армии не давало герцогу
Луиджи покоя.
Читатель легко догадается, что через полчаса оба юных графа уже с
трудом сдерживали проявления взаимной симпатии - вопреки тайным проискам
мировых сверхдержав.
На следующий день молодые люди перешли на "ты".
Дмитрий Михалыч принялся выбирать дом в Валетте, но, словно по команде,
все вдруг оказались проданы.
- Как же продано, когда вот у вас написано "Por vendere"? - удивлялся
Волконский.
Дисциплина в российских департаментах повелевала слепо верить
написанному.
- Продано, ваша светлость. Буквально сегодня и продано. - хозяева
услужливо сияли, как бляхи петербургских околоточных. - Вот если бы
вчера... - и жуликовато стреляли глазами в рыцаря, хмуро молчавшего сбоку от
покупателя.
А на улочке Святого Захария один лысый, в смертельном жабо, оглядел
Волконского с ног до головы и жизнерадостно сказал:
- Не продам!
- То есть как? - удивился Волконский. - Вот же написано...
Лысый покосился на Джулио, на орденский крестик под воротником камзола
и промурлыкал:
- А почему я должен вам его продавать? Я и сам еще поживу.
Волконский беспомощно посмотрел на Литту, Джулио пожал плечами.
"Частная собственность", - хотел было пояснить Джулио. "Диктатура", - в свою
очередь хотел определить Волконский.
- Молчи, рыцарь! - сказал Дмитрий Михайлович. - Не вздумай ничего