"Олег Борушко. Мальтийский крест " - читать интересную книгу автора

- Эчеленца, так ведь ужин... - Робертино опасливо ступил шаг назад. -
Фрегат-то уже здесь, а ужин-то еще... - он посмотрел Джулио прямо в живот.
Даже сидя Джулио Литта возвышался над слугой на добрый фут.
Граф тяжело и спокойно глядел на Робертино. "Как якорь на креветку", -
образно думал тот, отступая все дальше.
- Лодка, раз пришла, уже никуда не денется, - бормотал слуга. - А рыбка
остынет...
Правый ус у него стал непроизвольно подергиваться.
- Двое суток ареста, - сказал Джулио. - Еще раз повторится - отрежу
усы.
Доскакав до форта Святого Эльма, Джулио взобрался на смотровую башню и
навел подзорную трубу в кожаном пояске на сырую мальтийскую темень.


2

В ночь на 20 января 1789 года русский фрегат "Святой Николай" встал на
рейде Валетты.
- Эк мигает ровно. - Волконский передал трубу капитану. - Что жгут на
маяке, интересно?
- Известно что - магний. Прикажете шлюпку, Дмитрий Михалыч? - капитан
насмешливо покосился на худую юношескую фигуру посла.
- Шлюпку? - Волконский опасливо скосил глаз в маслянисто-черную пахоту
моря за бортом. - Прикажите лучше флаги, - кашлянув, морским волком отрезал
он. - Разве магний так горит?
- Так ведь ночь, какие флаги, Дмитрий Михалыч? - сказал капитан. - Да и
ветер - порвет флаги-то.
- На то он и ветер, - наставительно сказал Волконский.
Худой и ровный, как собственный указательный палец (и даже такой же
немного конический), Волконский, по контрасту, любил округлые фразы.
- Исполняйте, пожалуйста, - сказал Волконский. - Это сколько ж нужно
магния? Верно сказывали - все они тут, на острове, алхимики.
"При чем алхимия? - думал капитан, обиженно подымаясь на мостик. - Не
углем же на маяке работать".
Едва капитан вышел из желтого конуса палубного фонаря, Волконский
расстегнул и отпустил по ветру полы камзола. Крепко взялся тонкими пальцами
за поручень. "Как Петр I", - подумал он.
Дмитрий Михайлович Волконский верил, что земля покоится на трех китах:
дерзость, чувство долга и Древний Египет. Комбинация стяжала ему в
департаменте иностранных дел репутацию вольнодумца. Но поскольку Древний
Египет не играл большой роли во внешней политике России, а дерзость и
чувство долга играли, то на египетские причуды статского советника
Волконского глядели сквозь пальцы.
Посол прошел в каюту, запалил бронзовый канделябр, поглядел на портрет
матушки-императрицы, неохотно исполненный Левицким для подарка на Мальту.
Достал пакет, блеснул красный сургуч размером с пятак. "То-то ночи у них тут
темные, что и орла российского не видно, - думал Волконский, разглядывая
печать. - Аллегория!"
Двадцатитрехлетнего графа искренне огорчало, что самые художественные
мысли проносятся в голове, когда он один. А когда он в обществе - не