"Олег Борушко. Мальтийский крест " - читать интересную книгу автора

проносятся.
"Преимущественнейшему господину гран-магистеру Ордена Святого Гроба и
Святого Иоанна Иерусалимского1 Эмануэлю де Рохану-и-Польдюку", - поднеся к
свету, прочел на конверте черной тушью выписанный адрес.
Прилег на диван, закинул руки за голову. Поправил кружево на рукавах,
чтоб не замялось. В иллюминатор свежо задувало с моря.
"А красивая жена у нашего посланника в Неаполе", - зевнув, подумал
граф.


3

За два месяца до описанных выше событий Екатерина II, закончив утренний
прием, прошла в кабинет в сопровождении Потемкина. Князь отъезжал назад к
армии, к Очакову, где Суворов в его отсутствие проявлял излишнюю инициативу.
Светлейший с недавнего времени не находил в душе прежнего боевого
задора. Так воин после ампутации ноги чует иногда в ступне ноющую боль.
Однако есть ли задор, нет ли - светлейший понимал: с турками пора
кончать. Иначе насмарку все его таврические подвиги, Херсон и первый русский
Черноморский флот.
Потемкин ждал последних напутствий, заранее морщась: голова после
вчерашнего напоминала чугун с сырой картошкой. Раньше матушка избегала
высокопарных слов, а просто говорила: "Давай-ка, Гриша". Теперь принимала
все более официальный тон.
"Очаков будет взят, не извольте беспокоиться, ваше величество, -
подбирал он сухую ответную фразу. - К Рождеству Христову и возьмем.
Интересно, как она Зубова напутствует? "Давай-ка, Платоша"? Не звучит", -
думал Потемкин, глядя, как Екатерина грузно усаживается за столик. Крошечное
бюро с откинутой крышкой работы Брамса едва вмещало чернильницу с песочницею
и лист в одну четвертую. "Чтобы лишних бумаг не наваливалось", - поясняла
царица.
На бюро лежал незапечатанный пакет.
Выйдя с утра в приемную залу, императрица сразу, поверх круговерти
придворных, отметила: светлейший - в нервно-отрицательном духе. То есть
бодрый и раздраженный.
- Возьми-ка, Гриша, почитай, - ласково сказала Екатерина, взяла с бюро
и протянула ему пакет.
Она подперла голову рукою и тихо глядела на поседевшего князя. "Все
красивый, - грустно думала она. - Хоть и кривой на один глаз..."
- Мальта? - удивился Потемкин, пробежав первые строки.
"Даже крошки бисквитные не смахнула, - неприязненно думал он. - Письмо
писала за кофе, часов около шести. Вечно в такую рань ее на идеи развозит.
На кофе не пригласит, хоть ты накануне ее до истерики долюби".
- Так, - сказал он, мучительно пытаясь вникнуть в смысл документа.
"За каким мне эта Мальта перед отъездом? - вертелось в голове. -
Очаков - вот о чем думать".
- Да ты куда улетел-то? - спросила Екатерина.
- Матушка, на кой хрен мы просим у них капитана? - встрепенулся
Потемкин. - Тоже мне наставник! Посла им всучить, этого... Волконского - я
еще понимаю. Хотя Ушакова туда с эскадрой, а не посла с картиною!