"Виктор Петрович Бороздин. Там, где звенит Енисей... (Повесть) " - читать интересную книгу автора

И, как была, голышом, бросилась к выходу. Так быстро, что никто не
успел её остановить. Толкнула дверь и выскочила в холодные сени, где на
полу лежал снег. Ну и что, она снега не боялась! Ещё бы секунда, и Уля
выскочила бы на улицу, на мороз. Но тут подоспела старушка банщица, -
увидев беглянку, ахнула:
- После пара-то! Ах ты глупая!
И, подхватив, мигом внесла её обратно в раздевалку.
Уля больше не ершилась, только поглядывала на всех с обидой.
Раиса Нельчевна стала быстро одевать её.
- Ну что ж ты упрямишься, - говорила она. - Смотри, какое красивое
платье, все девочки в таких ходят.
Уля молчала. "Совсем и не красивое, как они не понимают?! -
удивлялась она. - Мама мне сшила из самой мягкой, самой тёплой шкурки -
пыжика, молодого олешка, - рубашку и штаны, вот они-то красивые!"
Нелё уже надела своё коричневое школьное платье. Повернулась в одну,
в другую сторону - всё ладно. Подошла к Уле. Пригладила складки на Улиной
юбочке, расправила ей воротничок. На минутку задумалась, даже губу
закусила: что бы ещё придумать? И вдруг сообразила. Достала из кармашка
бусы, посмотрела на них - вон какие красивые! - и надела Уле на шею.
- Носи.
Бусы были из красного бисера, а кое-где из синего. Нелё их сама
нанизала, ещё летом. Она потянула Улю к зеркалу.
- Посмотри. Верно, красивые?
Дома у Улиной мамы было зеркальце, маленькое, круглое. Уля любила в
него смотреться. Но в нём можно было увидеть только нос и глаза. Здесь
зеркало было громадное, больше Ули ростом. Уля глянула и ничего сперва не
поняла. Нет, видно-то было очень хорошо. Вон сбоку стоит Нелё и
прихорашивается. А рядом с Нелё - совсем незнакомая девочка, с короткими,
не очень послушными волосами, в таком же, как и у Нелё, платье. На шее у
девочки бусы. Кто же это? Неужели это она, Уля?..
А Нелё - там, в зеркале, - повернулась к той девочке, поцокала языком
и сказала:
- О, бэй! - А потом по-русски: - Хорошо!
Уля посмотрела на ту Нелё, в зеркале, потом на Нелё, что рядом, потом
опять на девочку с бусами... И, улыбнувшись ей, тоже сказала:
- О, бэй!


НА ДАНИЛКИНОЙ РЕЧКЕ

Наконец-то кончился этот невероятно длинный для Ули день. Спать её
положили рядом с Нелё, только на другой кровати. Простыни, подушки -
белые-белые, гладкие и холодные, словно снежный сугроб. Уля попробовала
свернуться комочком - неудобно, сунула голову под подушку - тоже неудобно.
Дома-то она сейчас бы легла на оленьи шкуры и укрылась бы оленьей шкурой.
А главное - не одна. Под боком у неё возились бы сестрёнка, братик,
спорили бы, кому куда лечь, и, угомонившись, сразу бы уснули. А во сне они
совсем смирные. Как далеко они сейчас! А она - тут, совсем одна. Зачем
только придумали эту школу?! И зачем спать кладут поврозь?
Уля села в кровати, обхватила колени руками. В спальне тихо. Все