"Виктор Петрович Бороздин. И опять мы в небе " - читать интересную книгу авторавнутри. Почему Лена не пришла? Не смогла? Ему так не хватало перед отлетом
ее пристального и теплого взгляда, бесконечно верящего в его умение, знания, удачу... Лена! Она ворвалась в его жизнь, как врывается в полете ветер, свежий, уносящий, попутный... Их встречи всегда были неожиданными. У него что ни день полеты, подготовки к ним, никогда не знал заранее, когда будет свободен. Вырвавшись, мчался к Лене в Москву и, оторвав ее от нескончаемых занятий, подготовок к сессиям на ее геологическом в университете, увозил в Долгопрудный. Тут в двух шагах лес. Они убегали на лыжах за тридевять земель, так что обратную дорогу находили с трудом. Возвращались затемно, покачиваясь от усталости, и до чего же рады были ожидающей их дома горячей картошке! Бродить по лесу Лене не в диковину. Она, как и он, таежный бродяжка. С начала лета всегда в экспедиции. И ему ли, сибиряку, не знать, каково пробираться по таежному бездорожью с тяжелым рюкзаком! "Подожди немного, облегчим вам жизнь, - обещал он ей, - будем вас и ваше хозяйство в самую глушь на дирижаблях забрасывать!" Все аэронавты уверены, что дирижабли и тут сослужат добрую службу. Ясноглазая, светловолосая его Лена! Казалось, нет между ними этого все увеличивающегося расстояния... ...Снежные заряды за окнами рубки по-прежнему резали их путь. Ветрочет{5} упрямо не хотел менять показания. Впрочем, Николай мог и не смотреть на его диск, и так было ясно: на корабль беспрестанно жмет боковой ветер. Корабль сопротивляется ему, кренится, бросается в стороны, идет наперекор. почтамт, - подумал Гудованцев. - Лена наверняка догадается дать туда телеграмму". - Как моторы, Николай? - спросил он сидевшего тут же, у корабельного телеграфа, старшего бортмеханика. - В порядке, - обернулся к нему Коняшин. И уверенно добавил: - Моторы не подведут, командир, каждый час проверяю. У штурманского столика с циркулем и тяжелой штурманской линейкой работал над навигационной картой первый штурман Алексей Ритсланд. Делал аэронавигационный расчет - учитывал ветер, снос корабля, выбирал курс. Уловив короткий миг относительно спокойного положения широко раскачивающегося корабля, умудрялся нанести на карте нужные линии. Подверженность дирижабля ветру из-за большой его парусности и сравнительно небольшой скорости заставляет непрерывно вносить поправки в проложенный курс. Ритсланд, налетавший на самолетах больше десяти тысяч часов, на дирижабле летел впервые. Он быстро свыкся и с размашистой болтанкой, и с тишиной, которая сопутствует полету дирижабля - моторы гудели где-то далеко, снаружи, совсем не то, что в самолете, - и с ощущением необыкновенной легкости корабля. И уже чувствовал себя здесь как дома. Его участие в этом полете было крайне необходимо. Испытанный полярный штурман, он до тонкости знал Арктику, избороздил ее вдоль и поперек. На всем протяжении северного побережья страны от Берингова пролива до Баренцева моря нет, пожалуй, места, острова или островка, над которыми бы он не пролетал. Не раз, прихваченный пургой, "куропачил" - зарывался в |
|
|