"Виктор Петрович Бороздин. И опять мы в небе " - читать интересную книгу автора

корабль, крепко держа его за поясные канаты, продернутые в кольца тросов.
Даже в тихую погоду нужно большое искусство, чтобы вывести дирижабль из
эллинга. А тут...
Как огромный наполненный парус, корабль рвался из рук. Идущий впереди
стартер заглядывал то по одну его сторону, то по другую, застуженным
голосом отдавал в рупор команды:
- Кормовые - дать слабину! Носовые подтянуть!
- Есть носовые подтянуть! - отзывались идущие по бокам помощники.
Корабль вывели, развернули против ветра. И он немного угомонился, уже
не кидался из стороны в сторону.
Потом его долго как бы взвешивали, сбрасывая на снег мешочки с
песком-балластом, - статически уравновешивали подъемную силу водорода в
оболочке с весом корабля.
- Еще, еще давай, - коротко командовал высунувшийся из окна рубки
управления командир Гудованцев. Наконец корабль поднялся метра на полтора и
завис покачиваясь. Стартер выждал, когда ветер немного стих, и, схватившись
за угол гондолы, потянул вниз. Потом подставил плечо и без всякого труда,
одним движением приподнял всю эту махину - корабль уже ничего не весил.
- Хорош! - махнул рукой Гудованцев и задвинул окно.
Смахивая с лица снег, стартер отошел.
Стали запускать моторы. Заглушая свист ветра в такелаже, взревел
кормовой, порывисто, с надрывом. Но тут же, усмиренный, заработал ровно,
прокручивая винт на малых оборотах. Гулом рванул бортовой. Смолк. Через
минуту снова рванул. Стал подавать голос и второй бортовой.
Провожающие, закоченев, топали ногами, хлопали рукавицами. Снежная
пылюга стегала по лицу, рвала полы одежды, врываясь в лучи прожекторов,
металась в них, уносилась в темноту.
Нелегкий путь предстоит экипажу В-6. Все это понимают. Волнуются. И
завидуют. Каждый из дирижаблистов был бы рад очутиться сейчас на этом
корабле. Но если уж не судьба лететь, то хотя бы проводить его, пожелать
ребятам доброго пути.
Полет будет далеким, очень трудным и опасным. В штормовую погоду по
совершенно неизведанной трассе. И все же летят с радостью, они сами
ходатайствовали перед правительством о разрешении им этого полета. Они
спешат на выручку оказавшимся в беде людям.
Четыре дня назад, 1 февраля, радио принесло тревожное сообщение с
дрейфующей уже почти девять месяцев во льдах Северного Ледовитого океана
первой в мире научной станции "Северный полюс" под руководством
замечательного полярного исследователя Героя Советского Союза Ивана
Дмитриевича Папанина{1}.
"В результате шестидневного шторма, - радировал Папанин, - в 8 часов
утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полуметра до
пяти. Находимся на обломке поля длиною 300, шириною 200 метров. Отрезаны
две базы, также технический склад с второстепенным имуществом. Из
затопленного хозяйственного склада все ценное спасено. Наметилась трещина
под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу
дополнительно; в случае обрыва связи просим не беспокоиться".
"...Просим не беспокоиться..." Но это невозможно. Всем ясно, насколько
серьезна там сейчас обстановка.
2 февраля пришла новая радиограмма: