"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора Монреаль, 10 июня 2000
Дорогой Александр Лазаревич, от всей души поздравляю тебя с долгожданным выходом в интернет, обретением электронного адреса. Клятвенно обещаю писать на него, как и просишь, "обо всем, что в голову придет, с полной откровенностью и без всякой политкорректности". Впрочем, что нового могу я рассказать человеку, живущему в кипящей страстями Москве, о каких событиях поведать из нашего сонного и тихого канадского далека? Дни мои ползут абсолютно одинаковые, неотличимые один от другого, как бутылки водки Absolut на конвейере шведского ликероводочного завода. Вот и сегодняшний день, вроде только что начавшийся, уже подходит к концу... "День кончился. Что было в нем? Не помню - пролетел, как птица. Он был обыкновенным днем, но больше уж не повторится". Когда-то давным-давно так написала Зинаида Гиппиус, и я с ней полностью согласен. Особенно сейчас, в момент, когда только что открыл очередную литровую бутыль Абсолюта и поставил ее перед собой рядом с русским граненым стаканом. Через пару месяцев исполнится 11 лет, как я совершенно случайно, благодаря помощи друзей студенческой юности моей, коих и увидеть-то в жизни больше не чаял, поселился в этой благословенной стране, в уютном городе Монреале на берегу реки Святого Лаврентия, которую наши люди упорно называют Лаврентий Палычем. В городе, где ничего (тьфу-тьфу - держусь за дерево) не происходит, и, слава Те, Господи! Настолько ничего, что, даже если, захочу назвать какое-либо достойное упоминания событие, буду долго чесать лысую репу и думать: А что это такое я видел за последнюю неделю, месяц, год? И окажется, пару недель тому назад: Я болтался в нижнем городе по своим копеечным делам, размышляя над непонятным мне явлением: десятую ночь подряд снится говно, а денег нет как нет. Вдруг, на углу авеню дэ Пэн и рю Отель де вилль наткнулся на безжизненно лежащее мужское тело лет двадцати, одетое в новенькие с иголочки джинсы фирмы Levi's и майку с совершенно таинственной надписью на спине, которая расшифровке не поддалась. Вокруг тела суетились несколько до предела испуганных почтенных дам и пожилой господин. Когда я подошел, тот как раз, набрав на своем мобильнике номер 911, требовал немедленного приезда скорой помощи и полиции. А почтенные дамы заламывали руки и причитали, что мосье наверное, пал жертвой сердечного приступа и обязательно умрет, если его вот прямо сейчас не спасет бригада врачей на реанимационном автомобиле. Затормозила проезжающая машина. Оттуда высунулся мужик с бабьим хвостиком и спросил по-английски, может ли он помочь. Вдруг, лежащее на асфальте мужское тело подняло голову, оглушительно рыгнуло, повернулось на бок и громко (а, главное, абсолютно четко) сказало на великом и могучем языке Пушкина: "Пшли все на хер!" При этом обдало присутствующих ароматом местного плодово-ягодного вермута Bellini и захрапело. Меня же охватила целая гамма чувств. Сначала я ощутил радость, что на моей майке красовалась абсолютно нейтральная надпись латиницей: Molson dry (сорт местного пива), а не кириллицей: Россия - щедрая душа, |
|
|