"Игорь Борисенко, Денис Лапицкий. Вариант 'Ангола' " - читать интересную книгу автора

Я был сбит с толку. Для чего он все это говорит? Сидит и будто
оправдывается передо мной.
Анищенко тяжело вздохнул, вынул из-под крышки стола пустую консервную
банку и стряхнул туда пепел. Затем нагнулся, насколько позволил упершийся в
столешницу толстый живот, и поставил банку ближе ко мне. Пришлось тоже
тянуться, чтобы стряхнуть. По правде говоря, я уже пару раз украдкой делал
это прямо на пол, благо, ковра в кабинете не было.
- У меня стеклянная была, - пробормотал майор. - Только я ее вчера
разбил...
Он опять залез под крышку стола и вынул еще одну папку, только, в
отличие от прочих, уже лежавших на столе стопкой, эта была красной.
- Вот, пришла мне бумага, - сказал Анищенко после очередного вздоха и
недовольного кряхтения. Некоторое время он молча перекладывал находившиеся в
папке листы. Их было совсем мало: майор поглядел каждый по несколько раз. -
Прямо из наркомата. Тебя касается.
Ну вот! Не одно, так другое. Не успел я прийти в себя от неприятных
фраз об отправке на фронт, как выясняется, что мной интересуются аж в
Москве! Теперь я заерзал на стуле и попытался нервно втянуть побольше дыма -
но папироса уже погасла. Докурил, оказывается. Неужели дело связано с отцом?
В 37-м он был потихоньку отправлен в почетную ссылку сюда, в Томск, из
Москвы. Несколько коллег и друзей отца оказались вражескими шпионами или
вредителями, разрушавшими советскую науку по заказу империалистов. Вовремя
разоблаченные, они были арестованы, но на отца пала тень. Те времена
прекрасно сохранились в памяти: и папа, и мама не находили себе места и
буквально не спали ночами. Кто знает, вдруг произойдет какая-то ошибка и под
молот правосудия случайно попадет невинный человек? Всем ведь известно - лес
рубят, щепки летят.
Тогда все обошлось, но нам пришлось уехать. Отец сменил Московский
университет на Томский - и я вместе с ним. Оставалось тогда доучиться всего
каких-то год с небольшим. Правда, особенно жаловаться не приходилось.
Томск - городок, конечно, провинциальный, маленький и скучный по сравнению
со столицей, однако здесь тоже жить можно. Тем более, после окончания
университета я без проблем пошел в аспирантуру и имел, кажется, блестящие
перспективы. В скором времени мог стать преподавателем и уехать в другое
место, более симпатичное. Но тут - война. Прекрасным летним днем по радио
объявили эту жуткую новость: словно обухом по голове. Впрочем, помнится,
тогда волнения быстро прошли. Все вокруг были уверены, что долго это не
продлится, что Красная Армия быстро наподдаст наглым агрессорам и погонит их
обратно, в Берлин. В военкоматы не выстраивались очереди, учащихся
призывного возраста отправляли на каникулы.
Только к осени стало ясно, что дела пошли гораздо хуже, чем советские
люди могли себе представить в июне 41-го. Враг все дальше проникал вглубь
СССР, по радио каждый день звучали названия все новых оставленных городов.
Минск, Киев, Таллин, Смоленск... К тому времени понемногу стали забирать в
армию моих знакомых. А я, как секретарь комсомольской организации, вдруг
получил приглашение посетить областное управление НКВД. Признаюсь, тогда
сердце екнуло - но оказалось, что мне предлагают вступить в их ряды!
Я недолго размышлял. К тому времени становилось понятно, что особых
научных перспектив у гуманитария нет. В скором времени придется либо идти на
фронт рядовым, либо отправляться в командирское училище. Можно подумать, что