"Игорь Борисенко, Денис Лапицкий. Вариант 'Ангола' " - читать интересную книгу автора

в НКВД я просто нашел теплое местечко, чтобы отсидеться. Это, конечно,
святая обязанность каждого гражданина - защищать свою Родину; только здесь
тоже не сахар. Правильно сказал Анищенко, выражал я недовольство, что
мелочью занимаемся. Он всегда все знает. Но за те полгода с небольшим, что я
провел лейтенантом НКВД, уже не меньше десятка раз приходилось стрелять.
Стрелять по людям, а не в воздух. Зимой особенно было трудно, когда немцы
дошли до самой Москвы, а здесь стояли лютые морозы и жрать людям было
нечего. Грабежи, драки на рынке, множество дезертиров, которые не собирались
сдаваться. Одному нашему работнику голову пробили, а трех ножами резали. Я и
сам пару раз по морде получил... Так что, тыл тылом, живешь дома, не в
окопе - и в то же время, если меня здесь не будет, кто всем этим займется?
Видимо, видок у меня был соответствующий - Анищенко сидел и молчал,
давая мне время подумать. Выждал несколько минут, полистал еще для вида
бумаги и легонько хлопнул ладонями по столешнице.
- Ты ведь, Владимир Давидович, в университете своем языками занимался?
- Что? - брякнул я, очнувшись от воспоминаний и размышлений. Майор не
обиделся: терпеливо повторил свой вопрос и в задумчивости вынул новую
папиросу. Мне предлагать на этот раз не стал.
- Ну да, - промямлил я, согнувшись на стуле, как провинившийся
школьник. К чему же дело идет? Что случилось? Ничего не понимаю. - Со
специализацией на английском.
- Тут, в бумаге, сказано, что ты несколькими владеешь.
- Так точно. Немецким, немного французским, итальянским и испанским.
- А португальским?
- Акхм... Так, постольку поскольку. У меня, Сергей Гаврилович, отец на
романских языках специализируется, вот он их все в совершенстве знает. И
испанский, и итальянский, и португальский. Я от него, можно сказать,
нахватался, хотя мне самому они не очень нравятся.
- Ладно, ладно, лекции не надо читать. Ходить вокруг да около не буду,
потому что времени на это нет. Работать надо. Так что... Пришел мне приказ
насчет тебя, товарищ Вейхштейн. Отбываешь в распоряжение наркомата, чтобы
отправиться в длительную и секретную командировку.
- Что? - опять не выдержал я. - К-куда?
- Не знаю, мне не сообщили. Велено предоставить тебя с личными вещами,
двумя комплектами летней формы, табельным оружием и недельным пайком на
аэродром, к девяти утра пятнадцатого сентября. Подробности позже сообщат.
Кто, когда - не спрашивай, сам не знаю.
Анищенко с жутким скрипом отодвинул назад свое массивное кресло с
высокой спинкой и тяжело привстал. Я немедленно вскочил тоже: потрясение
немного отпускало, и я вспомнил о субординации. Майор одернул гимнастерку,
поправил ремень, сдвинув его вверх, насколько позволял живот.
- Так что, товарищ лейтенант, прямо сейчас сдавай дела, какие имеешь,
старшине Гончарову, возвращай книги в библиотеку и получай дополнительный
комплект обмундирования. Завтра свободен, можешь с семьей попрощаться,
потому как хрен его знает, куда тебя пошлют и насколько. Погуляй последний
разок, и послезавтра утром, так как это у нас и будет пятнадцатое сентября,
явишься сюда к семи утра. Отправлю тебя на своей машине на аэродром.
Майор косолапо обошел угол стола и протянул руку.
- Спасибо, товарищ Вейхштейн, за твою работу. Не все получалось, но
плохим работником я тебя назвать не могу. Жаль, что забирают, конечно.