"Борис Борин. Чужая память " - читать интересную книгу автораэтого...".
Что нужно для этого? Старик не знал? Или просто не успел записать? Вот мне-то и предстояло найти то, что надо непременно сделать. И я искал. Долго. Добросовестно. И пока безуспешно. Пока!.. Да я просто не знал, как взяться за дело. И повторял опыты Старика. А вся методика операции была так подробно и тщательно разработана им самим, что роботлаборант превосходно бы справился и без моей помощи. Градж раза два заходил в лабораторию. Он бегло перелистывал журнал, где стояли номера животных и результаты опытов. Щурил глаза, грустно и насмешливо улыбался. И уходил. Чье самолюбие щадил профессор, мое или Старика? Или я был для него тоже подопытным существом, которому отдали все ненужное - память о прожитой жизни и не смогли передать главное. - Вы много курите, Март. Пожалуй, больше, чем тот, кто подарил вам эту привычку... Градж, еще более высокий от белого жестко накрахмаленного колпака, стоял в дверях лаборатории. - И мало спите: у вас красные глаза. Профессор подошел к столу, рука в белом рукаве потянулась за журналом. Я положил на твердую, глянцевую обложку ладонь. - Не надо. Ничего нового. - Так. Вы хотите мне что-либо сказать? - Нет,- голос мой звучал тускло, я смотрел в стол, прямо перед собой. - Тогда я скажу.-Лицо Граджа стало как у древних воинов на старинных медалях.-Я вынужден это сказать, пока вы не запутались окончательно. Старик комбинировать их, высекать ту искру, которая освещает новое, не можете. Поэтому и топчетесь на месте. Доходите до точки, на которой остановился Старик, и идете не вперед, а вспять. Так? Я молчал, все ниже и ниже наклоняя голову. - Отчаиваться не следует,- спокойно и жестоко говорил профессор,- вы ничего не потеряли, поскольку ничего и не было. Белая дверь неслышно закрылась за Граджем. Я остался один и просидел до вечера, тупо смотря в прямоугольную пустоту стола. Весь день моросил дождь, а вечером туман сизой ватой вполз в улицы. Ветер вогнал его в каменные коридоры и бросил. Я шел сквозь эту промозглую воду, взвешенную в осеннем воздухе, шел медленно, хотя знал, что уже опоздал и Зора ждет меня. Я наконец решил все рассказать. И про свои неудачи, и про справедливую жестокость Граджа. Он когда-то ссорился со Стариком, доказывал, что нельзя жить чужим опытом и талантом, и оказался прав. Я подтвердил его доводы. Подтвердил беспощадно и ясно, как всегда бывает при хорошо поставленном опыте. Толкнув дверь кафе и, не снимая мокрого плаща, подошел к Зоре. Она улыбнулась мне, и ледяное кольцо отчаянья чуточку подтаяло. Стало легко дышать. Она спросила: - Что случилось? Я тоже попытался улыбнуться, чтобы ее успокоить, но мускулы лица |
|
|