"Борис Борин. Чужая память " - читать интересную книгу автора

нашей планете. А ты бы хотел иметь все - и бродячую жизнь космонавта, и
любовь, и науку, и учеников...
- Не смей говорить о Зейге! - заорал я.- Это в конце концов нечестно!
Это никого, кроме меня, не касается!
- Извини,-тихо сказал Градж.-Я не хотел делать тебе больно.- Он
опустил голову.
- Что ты будешь делать дальше? - спросил профессор.
- Работать. Продолжать опыты. У тебя в институте.
- Пожалуйста. Можешь опять занять квартиру, где жил между своими
полетами.
- Это еще зачем? Я буду жить у родителей. Они ждут меня.
- У родителей? - удивленно поднял брови профессор.-Ах да...- Градж
улыбнулся.- Судя по нашему разговору, Март, шизофрении можно не бояться.
Старик вселился в вас цепко.
Он обошел стол и тяжело оперся рукой о мое плечо.
- Тебе будет нелегко, мальчик. Очень нелегко. Помни, двери этой
комнаты всегда для тебя открыты. Не стесняйся, приходи. Всегда, когда
нужно.
Градж нажал кнопку видиорации.
- Вертолет к четвертой площадке. Вас отвезут к родителям, Март...
V
Если бы вы знали, как чудесно просыпаться на своей кровати. Старой,
знакомой кровати, которая не выгибается под вами, эластично повторяя любой
поворот тела, а чуть-чуть сопротивляется, упругая, словно живая. Утро
входит в комнату теплым прямоугольником солнечного света. Кружкой холодного
молока. Ласковым голосом мамы.
Вечер кончается бубенчиками - позывными знакомой с детства
телепередачи. Побпескиванием толстых отцовских очков над глянцем книжных
страниц. Ароматом крепкого чая над расписными чашками.
Я отдыхал, отдыхал каждой клеточкой тела. Валялся на теплом песке у
речки. Загорал до черноты, не вспоминая ни об облучении, ни о
радиации-первой опасности при ярком свете любой звезды. Дни тянулись лениво
и медленно, а проходили почему-то быстро.
Мама только всплеснула руками, впервые увидев у меня в зубах дымящуюся
трубку. А потом я ненароком подслушал ее разговор с отцом.
- Оставь мальчика в покое,- говорил отец,- пусть курит, если уж привык
к этому в космосе. Мы с тобой, мать, прожили жизнь на давно обжитой,
удобной планете.
А сын не захотел наследовать нашу профессию - выращивать хлеб. И не
удивительно. О чем ему с детства кричали телегазеты, радиокниги? Техника,
дальние планеты, космос... Ты видишь, как он устал в последнем полете.
У него глаза бывают порой такие всезнающие, старческие... Помнишь, как
Март любил книги? А теперь возьмет, полистает, усмехнется и ставит на
место. Словно все уже давно знает.
- Может быть, мальчик неудачно влюбился? - испуганно спросила мама.
- "Ищите женщину?" - усмехнулся отец.- Может быть, но скорее всего, он
просто устал. Очень устал...
На другое утро мама вошла в мою комнату, притворила за собой дверь. Я
сидел на постели, окна были открыты, и глаза блаженно щурились от
заливающего комнату солнечного света.