"Герман Борх. 1918 - Хюгану, или Деловитость (Лунатики #3) " - читать интересную книгу автора

под контролем цены на вино, Кто не умеет торговать им в обход законов, для
того совершенно бессмысленно вкалывать на виноградниках. И при этом есть
ведь просто изумительные сорта! От одного из них так и шибает в голову.
Так что такая солдатская вдовушка должна была бы недорого продать такой
виноградник.
Хугюнау задумался: с кем из торговцев мозельским вином можно было бы
иметь дело? Таких можно отыскать. И при этом возможно заработать неплохие
комиссионные. На память пришли названия фирм, торгующих вином, "Фридрихе" в
Кельне, "Маттер и К░" во Франкфурте. Туда он когда-то поставлял шланги,
Хугюнау вскочил с кровати. Его план созрел.
Став перед зеркалом, он привел себя в порядок. Зачесал назад волосы. С
тех пор, как их остриг ротный парикмахер, они снова отросли и стали
длинными. Когда ж это было? Казалось, что это было в предыдущей жизни; если
бы зимой волосы не росли так медленно, то сейчас они, должно быть, были бы
еще длиннее. У трупов волосы и ногти продолжают расти. Хугюнау взял одну
прядь волос и опустил ее на лоб; она доставала почти до кончика носа, Нет,
выходить на люди в таком виде нельзя. Перед праздниками обычно
подстригаются. Хотя это были и не праздники, но все происходящее чем-то их
напоминало.
Утро было светлым, немножко холодноватым.
В парикмахерской стояло два желтых кресла с черными кожаными сидениями.
Мастер-- старик, передвигающийся не очень уверенными шагами,-- накинул на
Хугюнау несвежий пеньюар, сверху за воротник он вставил лист бумаги. Хугюнау
немного покрутил в разные стороны подбородком: бумага царапалась.
На крючке висела газета, и Хугюнау протянул за ней руку. Это был
выходящий в этом городе "Куртрирский вестник" (с приложением "Сельское
хозяйство и виноделие в Мозеле"), Именно то, что ему было нужно.
Он сидел неподвижно, изучал газету, а затем начал рассматривать себя в
зеркале; его вполне можно было бы принять за уважаемую особу в этом селении.
Волосы теперь были соответствующим образом подстрижены, короткие, солидные,
они смотрелись совсем по-немецки. На макушке была оставлена полоска более
длинных волос для того, чтобы можно было сделать пробор. Затем мастер
приступил к бритью. Он взбил жидкую холодную пену, которую скупо нанес на
лицо. Мыло было порядочным дерьмом. "Мыло никуда не годится",-- сказал
Хугюнау.
Мастер не проронил ни слова, а начал шуровать бритвой по ремню, Хугюнау
это показалось оскорбительным, но через какое-то мгновение мастер
извиняющимся тоном пробормотал: "Война".
Он приступил к бритью. Короткими скоблящими движениями, Брил он плохо.
И все-таки приятно, когда тебя бреют, Да, в исключительных случаях бывает
приятно, когда тебя обслуживают. По праздникам. На стене красовалась девица
с большим декольте, ниже - надпись: "Lotion Houbigant". Хугюнау запрокинул
голову назад, держа газету в свободной руке. Парикмахер скоблил ему
подбородок и шею, он, наверное, никогда не закончит это дело. Тем не менее
Хугюнау не имел ничего против - время у него было. А чтобы еще продлить
удовольствие, он потребовал "Лосьон Houbigant". Его побрызгали кельнской
водичкой.
Только что выбритый, подстриженный и свежий мужчина с запахом кельнской
воды под носом, он направился обратно в гостиницу. Сняв шляпу, он понюхал
ее. Она пахла помадой, и это вызывало у него чувство удовлетворения.