"Хорхе Луис Борхес. Евангелие от Марка" - читать интересную книгу автора

Решив отпустить бороду, Эспиноса стал нередко задерживаться перед
зеркалом, чтобы оглядеть свой изменившийся облик, и улыбался, воображая, как
замучит столичных приятелей рассказами о разливе Саладо. Как ни странно, он
тосковал по местам, где никогда не был Я куда вовсе не собирался: по
перекрестку на улице Кабрера с его почтовым ящиком, по лепным львам у
подъезда на улице Жужуй, по кварталам у площади Онсе, по кафельному полу
забегаловки, адреса которой и знать не знал. Отец и братья, думал он, верно,
уже наслышаны от Даниэля, как его - в буквальном смысле слова - отрезало от
мира наводнением.
Перерыв дом, все еще окруженный водой, он обнаружил Библию на
английском языке. Последние страницы занимала история семейства Гатри
(таково было их настоящее имя). Родом из Инвернесса, они, видимо нанявшись в
батраки, обосновались в Новом Свете с начала прошлого века и перемешали свою
кровь с индейской. Хроника обрывалась на семидесятых годах: к этому времени
они разучились писать. За несколько поколений члены семьи забыли английский;
когда Эспиноса познакомился с ними, они едва говорили и по-испански. В Бога
они не веровали, но, как тайный знак, несли в крови суровый фанатизм
кальвинистов и суеверия индейцев. Эспиноса рассказал о своей находке, его
будто и не слышали.
Листая том, он попал на первую главу Евангелия от Марка. Думая
поупражняться в переводе и, кстати, посмотреть, как это покажется Гутре, он
решил прочесть им несколько страниц после ужина. Его слушали до странности
внимательно и даже с молчаливым интересом. Вероятно, золотое тиснение на
переплете придавало книге особый вес. "Это у них в крови", - подумалось
Эспиносе. Кроме того, ему пришло в голову, что люди поколение за поколением
пересказывают всего лишь две истории: о сбившемся с пути корабле, кружащем
по Средиземноморью в поисках долгожданного острова, и о Боге, распятом на
Голгофе. Припомнив уроки риторики в Рамос Мехия, он встал, переходя к
притчам.
В следующий раз Гутре второпях покончили с жарким и сардинами, чтобы не
мешать Евангелию.
Овечка, которую дочь семейства баловала и украшала голубой лентой,
как-то поранилась о колючую проволоку. Гутре хотели было наложить паутину,
чтобы остановить кровь; Эспиноса воспользовался своими порошками.
Последовавшая за этим благодарность поразила его. Сначала он не доверял
семейству управляющего и спрятал двести сорок прихваченных с собой песо в
одном из учебников; теперь, за отсутствием хозяина, он как бы занял его
место и не без робости отдавал приказания, которые тут же исполнялись. Гутре
ходили за ним по комнатам и коридору, как за поводырем. Читая, он заметил,
что они тайком подбирают оставшиеся после него крошки. Однажды вечером он
застал их за разговором о себе, немногословным и уважительным.
Закончив Евангелие от Марка, он думал перейти к следующему, но отец
семейства попросил повторить прочитанное, чтобы лучше разобраться. Они
словно дети, почувствовал Эспиноса, повторение им приятней, чем варианты или
новинки. Ночью он видел во сне потоп, что, впрочем, его не удивило; он
проснулся при стуке молотков, сколачивающих ковчег, и решил, что это раскаты
грома. И правда: утихший было дождь снова разошелся. Опять похолодало.
Грозой снесло крышу сарая с инструментами, рассказывали Гутре, они ему потом
покажут, только укрепят стропила. Теперь он уже не был чужаком, о нем