"Хорхе Луис Борхес. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

скорее временем, нежели рукою человека. Я почувствовал, что сердце больно
колотится в груди, а жажда сжигает меня. Я выглянул наружу и издал слабый
крик. У подножия горы беззвучно катился мутный поток, пробиваясь через
наносы мусора и песка; а на другом его берегу в лучах заходящего или
восходящего солнца сверкал - то было совершенно очевидно - Город
Бессмертных. Яувидел стены, арки, фронтисписы и площади: город, как на
фундаменте, покоился на каменном плато. Сотня ниш неправильной формы,
подобных моей, дырявили склон горы и долину. На песке виднелись неглубокие
колодцы; из этих жалких дыр и ниш выныривали нагие люди с серой кожей и
неопрятными бородами. Мне показалось, я узнал их: они принадлежали к дикому
и жестокому племени троглодитов, совершавших опустошительные набеги на
побережье Арабского залива и пещерные жилища эфиопов; я бы не удивился,
узнав, что они не умеют говорить и питаются змеями.
Жажда так терзала меня, что я осмелел. Я прикинул: песчаный берег был
футах в тридцати от меня, и я со связанными за спиной руками, зажмурившись,
бросился вниз по склону. Погрузил окровавленное лицо в мутную воду. И пил,
как пьют на водопое дикие звери. Прежде чем снова забыться в бреду и
затеряться в сновидениях, я почему-то стал повторять по-гречески: "Богатые
жители Зелы, пьющие воды Эзепа..." *
______________
* Гомер. Илиада. Песнь II.

Не знаю, сколько ночей и дней прокатились надо мной. Не в силах
вернуться в пещеру, несчастный и нагой, лежал я на неведомом песчаном
берегу, не противясь тому, что луна и солнце безжалостно играли моей
судьбой. А троглодиты, в своей дикости наивные как дети, не помогали мне ни
выжить, ни умереть. Напрасно молил я их умертвить меня. В один прекрасный
день об острый край скалы я разорвал путы. А на другой день поднялся и смог
выклянчить или украсть - это я-то, Марк Фламиний Руф *, военный трибун
римского легиона, - свой первый кусок мерзкого змеиного мяса.
______________
* Возможно, Борхес пользуется именем Галла Руфа, героя стихотворения
"Метемпсихоз" Рубена Дарио.

Страстное желание увидеть Бессмертных, прикоснуться к камням Города
сверхчеловеков, почти лишило меня сна. И, будто проникнув в мои намерения,
дикари тоже не спали: сперва я заметил, что они следят за мной; потом
увидел, что они заразились моим беспокойством, как бывает с собаками. Уйти
из дикарского поселения я решил в самый оживленный час, перед закатом, когда
все вылезали из нор и щелей и невидящими глазами смотрели на заходящее
солнце. Я стал молиться во весь голос - не столько в надежде на божественную
милость, сколько рассчитывая напугать людское стадо громкой речью. Потом
перешел ручей, перегороженный наносами, и направился к Городу. Двое или трое
мужчин, таясь, последовали за мной. Они (как и все остальное племя) были
низкорослы и внушали не страх, но отвращение. Мне пришлось обойти несколько
неправильной формы котлованов, которые я принял за каменоломни; ослепленный
огромностью Города, я посчитал, что он находится ближе, чем оказалось. Около
полуночи я ступил на черную тень его стен, взрезавшую желтый песок
причудливыми и восхитительными остриями. И остановился в священном ужасе.
Явившийся мне город и сама пустыня так были чужды человеку, что я даже