"Хорхе Луис Борхес. Вавилонская библиотека (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

является шарообразная зала с огромной круглой книгой, бесконечный корешок
которой проходит по стенам; свидетельства сомнительны, речи неясны. Эта
сферическая книга есть Бог).
Пока можно ограничиться классическим определением: Библиотека - это
шар, точный центр которого находится в одном из шестигранников, а
поверхность - недосягаема. На каждой из стен каждого шестигранника находится
пять полок, на каждой полке - тридцать две книги одного формата, в каждой
книге четыреста страниц, на каждой странице сорок строчек, в каждой строке
около восьмидесяти букв черного цвета. Буквы есть и на корешке книги, но они
не определяют и не предвещают того, что скажут страницы. Это несоответствие,
я знаю, когда-то казалось таинственным.
Прежде чем сделать вывод (что, несмотря на трагические последствия,
возможно, и есть самое главное в этой истории), я хотел бы напомнить
некоторые аксиомы.
Во-первых: Библиотека существует ab aeterno*. В этой истине, прямое
следствие которой - грядущая вечность мира, не может усомниться ни один
здравый ум. Человек, несовершенный библиотекарь, мог появиться в результате
случая или действия злых гениев, но вселенная, оснащенная изящными полками,
загадочными томами, нескончаемыми лестницами для странника и уборными для
оседлого библиотекаря, может быть только творением Бога. Чтобы осознать,
какая пропасть разделяет божественное и человеческое, достаточно сравнить
каракули, нацарапанные моей неверной рукой на обложке книги, с полными
гармонии буквами внутри: четкими, изысканными, очень черными, неподражаемо
симметричными.
______________
* Вечно (лат.)

Во-вторых: число знаков для письма равно двадцати пяти*. Эта аксиома
позволила триста лет назад сформулировать общую теорию Библиотеки и
удовлетворительно разрешить до тех пор неразрешимую проблему неясной и
хаотической природы почти каждой книги. Одна книга, которую мой отец видел в
шестиграннике пятнадцать девяносто четыре, состояла лишь из букв MCV,
повторяющихся в разном порядке от первой строчки до последней. Другая, в
которую любили заглядывать в этих краях, представляет собой настоящий
лабиринт букв, но на предпоследней странице стоит: "О время, твои пирамиды".
Известно, что на одну осмысленную строчку или истинное сообщение приходятся
тысячи бессмыслиц, груды словесного хлама и абракадабры. (Мне известен дикий
край, где библиотекари отказались от суеверной и напрасной привычки искать в
книгах смысл, считая, что это все равно, что искать его в снах или в
беспорядочных линиях руки... Они признают, что те, кто изобрел письмо,
имитировали двадцать пять природных знаков, но утверждают, что их применение
случайно и что сами по себе книги ничего не означают. Это мнение, как мы
увидим, не лишено оснований.) Долгое время считалось, что не поддающиеся
прочтению книги написаны на древних или экзотических языках. Действительно,
древние люди, первые библиотекари, пользовались языком, сильно отличающимся
от теперешнего, действительно, несколькими милями правей говорят на
диалекте, а девяноста этажами выше употребляют язык совершенно непонятный.
Все это, я повторяю, правда, но четыреста десять страниц неизменных MCV не
могут соответствовать никакому языку, даже диалектному, даже примитивному.
Одни полагали, что буква может воздействовать на стоящую рядом и что