"Хорхе Луис Борхес. Cообщение Броуди" - читать интересную книгу автора

Однажды вечером Эспиноса спросил, помнят ли в этих местах о набегах индейцев
в те годы, когда в Хунине еще стоял пограничный гарнизон. Они отвечали, что
помнят, хотя сказали бы то же самое, спроси он о казни Карла Первого.
Эспиносе пришли на ум слова отца, который обыкновенно говаривал, что
большинством деревенских рассказов о стародавних временах мы обязаны плохой
памяти и смутному понятию о датах. Как правило, гаучо не знают ни года
своего рождения, ни имени его виновника.
Во всем доме нечего было почитать, кроме "Фермерского журнала",
ветеринарного учебника, роскошного
томика "Табаре", "Истории скотоводства в Аргентине", нескольких
любовных и криминальных романов и недавно изданной книги под названием "Дон
Сегундо Сомбра". Чтобы хоть чем-то заняться после еды, Эспиноса прочел два
отрывка семейству Гутре, не знавшему грамоте. К несчастью, глава семьи сам
был прежде погонщиком, и приключения героя его не заинтересовали. Он сказал,
что работа эта простая, что они обычно прихватывали вьючную лошадь, на
которую грузили все необходимое, и, не будь он погонщиком, ему бы ввек не
добраться до таких мест, как Лагуна де Гомес, Брагадо и владения Нуньесов в
Чакабуко. На кухне была гитара; до событий, о которых идет речь, пеоны
частенько рассаживались здесь кружком, кто-нибудь настраивал инструмент, но
никогда не играл. Это называлось "посидеть за гитарой".
Решив отпустить бороду, Эспиноса стал нередко задерживаться перед
зеркалом, чтобы оглядеть свой изменившийся облик, и улыбался, воображая, как
замучит столичных приятелей рассказами о разливе Саладо. Как ни странно, он
тосковал по местам, где никогда не был и куда вовсе не собирался: по
перекрестку на улице Кабрера с его почтовым ящиком, по лепным львам у
подъезда на улице Жужуй, по кварталам у площади Онсе, по кафельному полу
забегаловки, адреса которой и знать не знал. Отец и братья, думал он, верно,
уже наслышаны от Даниэля, как его - в буквальном смысле слова - отрезало от
мира наводнением.
Перерыв дом, все еще окруженный водой, он обнаружил Библию на
английском языке. Последние страницы занимала история семейства Гатри
(таково было их настоящее имя). Родом из Инвернесса, они, видимо, нанявшись
в батраки, обосновались в Новом Свете с начала прошлого века и перемешали
свою кровь с ин-Дейской. Хроника обрывалась на семидесятых годах: к этому
времени они разучились писать. За несколько поколений члены семьи забыли
английский; когда Эспиноса познакомился с ними, они едва говорили и
по-Испански. В Бога они не веровали, но, как тайный знак, несли в крови
суровый фанатизм кальвинистов и суеверия индейцев пампы. Эспиноса рассказал
о своей находке, его будто и не слышали.
Листая том, он попал на первую главу Евангелия от Марка. Думая
поупражняться в переводе и, кстати,
посмотреть, как это покажется Гутре, он решил прочесть им несколько
страниц после ужина. Его слушали до странности внимательно и даже с
молчаливым интересом. Вероятно, золотое тиснение на переплете придавало
книге особый вес. "Это у них в крови", - подумалось Эспиносе. Кроме того,
ему пришло в голову, что люди поколение за поколением пересказывают всего
лишь две истории: о сбившемся с пути корабле, кружащем по Средиземноморью в
поисках долгожданного острова, и о Боге, распятом на Голгофе. Припомнив
уроки риторики в Рамос Мехия, он встал, переходя к притчам. В следующий раз
Гутре второпях покончили с жарким и сардинами, чтобы не мешать Евангелию.