"Хорхе Луис Борхес. Страсть к Буэнос-Айресу (Стихи) " - читать интересную книгу автора

еще не раз укроет нежность сада, пока меня своим признает дом и. как бывало,
станет незаметным!

Бенарес

Игрушечный, тесный, как сдвоенный зеркалом сад, воображаемый город,
ни разу не виденный въяве, ткет расстоянья и множит дома, до которых не
дотянуться. Внезапное солнце врывается, путаясь в тьме храмов, тюрем,
помоек, дворов, лезет на стены, искрится в священной реке. Стиснутый город,
расплющивший опаль созвездий, перехлестывает горизонт, и на заре, полной
снами и эхом шагов, свет расправляется паветвью улиц. Разом светает в
тысячах окон, обращенных к Востоку, и стон муэдзина с вознесшейся башни
печалит рассветную свежесть, возвещая столице несчетных божеств одиночество
истого Бога. (Только подумать: пока я тасую туманные образы, мой воспеваемый
город живет на своем предназначенном месте, со своей планировкой,
перенаселенной как сон, - лазареты, казармы и медленные тополя, и люди с
прогнившими ртами и смертной ломотой в зубах.)

Простота

Садовая калитка откроется сама, как сонник на зачитанной странице.
И незачем опять задерживаться взглядом на предметах, Что памятны до мелочи
любой. Ты искушен в привычках и сердцах и в красноречье недомолвок, тонких,
как паутинка общности людской. А тут не нужно слов и мнимых прав: всем, кто
вокруг, ты издавна известен, понятны и ущерб твой, и печаль. И это - наш
предел: такими, верно, и предстанем небу - не победители и не кумиры, а
попросту сочтенные за часть Реальности, которая бесспорна, за камень и
листву.

Из написанного и потерянного году в двадцать втором

Безмолвные сраженья вечеров у городских окраин, извечно древние
следы разгрома на горизонте, руины зорь, дошедшие до нас из глубины
пустынного пространства, как будто бы из глубины времен, сад, черный в
дождь, и фолиант со сфинксом, который не решаешься раскрыть и видишь в
еженощных сновиденьях, распад и отзвук - наш земной удел, свет месяца и
мрамор постамента, деревья - высота и неизменность, невозмутимые как
божества, подруга-ночь и долгожданный вечер, Уитмен - звук, в котором целый
мир, неустрашимый королевский меч в глубинах молчаливого потока, роды
арабов, саксов и испанцев, случайно завершившиеся мной, - все это я или,
быть может, это лишь тайный ключ, неугасимый шифр того, что не дано узнать
вовеки?