"Герцогиня-самозванка" - читать интересную книгу автора (Лэнган Рут)

Глава 1

Нью-Йорк, 1890 год

– Что-то вы припозднились сегодня.

Услышав этот голос с сильным акцентом, Лана обернулась к миссис Дженовезе, итальянке, жившей в квартире напротив Шивон.

– Да, уж.

– Бамбино вас ждет. Он так любит, когда вы приходите.

Лана сглотнула, стараясь скрыть улыбку, тронувшую ее губы. Шивон любила соседку, ей нравилось, что у миссис Дженовезе тоже есть сын, ровесник Колина. Но она не хотела посвящать ее в свои дела больше, чем требовалось. Правда, скрыть что-либо от соседей было очень трудно… Стены квартир в домах Нижнего Ист-Сайда были такие тонкие, что любое слово, произнесенное вслух, было слышно всем вокруг в таких же крошечных комнатках справа, слева, снизу и сверху. Так что хранить секреты в таких перенаселенных местах было просто невозможно.

– Я тоже люблю Колина, миссис Дженовезе.

В этот самый момент дверь отворилась и из квартиры, пританцовывая и обгоняя маму, выскочил мальчик. Молодые женщины обнялись, как всегда, словно подтверждая этим объятием, что их невзгоды остались позади и они свободны и в безопасности. По крайней мере сейчас.

– Пойдешь с нами, Шивон?

Шивон замялась:

– Не сегодня. У меня еще много дел.

Лана мельком заглянула в заваленную чужим нестиранным бельем квартиру.

– Даже часа не найдется?

– Может, завтра.

– Ладно, понятно.

Лана повернулась и начала спускаться по лестнице, а Колин уцепился за ее руку.

– А ты купишь мне яблоко, тетя Лана?

– Может быть. – Глаза Ланы светились лукавством. Она взглянула на маленькую пухлую ладошку, лежащую в ее руке. – Но сначала ты напишешь на грифельной доске свое имя. Ты ведь уже научился?

– Ага.

Едва они вышли на улицу, как Колин схватил грифельную доску и мел, которые Лана принесла с собой. Она опустилась на корточки рядом с ним, а он принялся старательно выводить печатными буквами свое имя на доске. Лана любила в нем буквально все: солнечные блики в его светлых волосах, то, как он прикусывал язычок, старательно выводя мелом буквы, безграничное доверие, светившееся в его синих глазах, обращенных к ней. Дороже этого малыша для нее в целом мире ничего не было.

– Знаешь, я жду не дождусь, когда ты научишься читать. О, Колин, книги откроют перед тобой новый, неизведанный мир. В книгах мы сможем путешествовать, мы поплывем за океан, в далекие страны, где солнце светит целыми днями и не бывает холодно.

– А что, и вправду есть такие места?

– Конечно. Я читала о них в книгах, и ты прочтешь. Ты узнаешь названия всех островов в Тихом океане, узнаешь, что едят люди и какие водятся звери на этих островах.

– Папа говорит, что глупо тратить время на всякую чепуху, что мне надо зарабатывать себе на жизнь. Только этому и надо учиться.

– Зарабатывать на жизнь? В пять лет?

– Он сказал, работе возраст не помеха. И еще, что вместо этих букв надо учить язык предков, чтобы не забыть его.

– Но, Колин, в Нью-Йорке никто не говорит на кельтском наречии. Я, конечно, не хочу, чтобы его забыли, это и в самом деле очень красивый язык, его звуки очень дороги моему сердцу. Но мы живем в Америке, мальчик мой. И если ты хочешь чего-нибудь добиться, ты должен разговаривать, как американец.

В этот момент мимо них с шумом пронеслась ватага ребятишек. Мальчишки, одетые в штанишки и рубахи с чужого плеча, и девочки в поношенных, перешитых маминых платьях громко спорили на жуткой смеси греческого, немецкого, итальянского и ломаного английского языков.

– А они говорят, как американцы, тетя Лана?

Она рассмеялась:

– Похоже на то, мальчик мой. Я научу тебя всему, что знаю сама. – С этими словами она указала на грифельную доску. – И начнем мы с алфавита. Напиши-ка мне все буквы.

– И потом ты купишь мне яблоко?

– Конечно, куплю.

«А еще луну и звезды и все, что захочешь», – мысленно добавила она.

Спустя некоторое время Лана убрала доску и мел и, взяв мальчика за руку, повела его к лотку с фруктами прямо посреди площади.

Это был их ежедневный ритуал. Колин, пританцовывая, долгими минутами ходил вокруг лотка, выбирая себе яблоко. Старый продавец, не знавший по-английски ни слова, уже поджидал их, как всегда. Мальчик наконец остановил свой выбор на прекрасном, словно с картинки, фрукте. Лана протянула продавцу пенни и зашагала рядом с довольным малышом, жадно поглощавшим угощение.

Лана работала по вечерам и до поздней ночи в таверне на пристани. Так что повидать подругу и племянника она могла только днем. Эти встречи много для нее значили. И уж конечно, для Шивон это была настоящая отдушина.

– Спасибо тебе, тетя Лана. – Колин съел яблоко до последней крошки, включая даже огрызок и семена, прежде чем они достигли двери дома и остановились у шаткой лестницы наверх.

Из открытых окон доносилась многоязычная речь. Можно было различить с дюжину разных диалектов. День был жаркий и душный. Запах готовящейся еды не перебивал вони, исходившей от гниющей кучи мусора под лестницей. Солнце почти не пробивалось сквозь горы стираного белья, развешанного на веревках, протянутых из одного окна в другое.

– О, как раз вовремя!

При звуке голоса Билли счастливое выражение сползло с лица мальчика и сменилось тревогой. Несмотря на нежный возраст, Колин привык различать малейшие оттенки отцовского настроения.

Билли О'Малли был щедро одарен природой: привлекательная внешность, красивое лицо и бездна ирландского обаяния. И он пускал его в ход при каждом удобном случае. Лана уже видела однажды, как ловко он обработал Шивон. Бедная влюбленная девочка… Но за всей его привлекательностью, за тщательно выверенной улыбкой, за сладкими речами, которыми он так легко опутывал кого угодно, скрывался жестокий, эгоистичный и безумный человек. Все интересы Билли сводились к тому, чтобы играть в карты или кости и пропивать все деньги в баре. Однажды, напившись, он спустил все до последнего доллара на уличных девиц.

А Шивон тем временем изматывала себя стиркой чужого белья, чтобы заработать сыну на пропитание. А Билли воспитанием сына не интересовался вовсе, разве что не забывал напоминать малышу, что тот для него обуза.

– Иди наверх, тебя мать ждет. И не вздумай останавливаться и болтать со старой склочницей, что живет напротив.

– Миссис Дженовезе очень хорошая соседка. Обязательно попрощайся с ней за меня, Колин. – Лана склонилась, поцеловала мальчика, затем, выпрямившись, проводила его взглядом, пока он не скрылся за поворотом лестницы.

– Благотворительный обход по трущобам совершаешь, а, Лана?

Не удостоив его ответом, девушка повернулась к выходу и произнесла:

– Скажи Колину и Шивон, что я зайду к ним завтра.

– Если я разрешу.

Она даже не обернулась. Как бы она ни отреагировала, это только покажет ему, что его слова значат хоть что-то. Нет. Она не позволит Билли О'Малли верховодить и помыкать, ею, хотя бог знает сколько раз он пытался.

Сразу по приезде в Нью-Йорк Лана жила с Билли и Шивон, платила за койку в углу комнаты Колина, помогала заботиться о малыше, понимая, что подруге просто необходима ее помощь. Но когда грязные приставания Билли стали невыносимы, Лана переехала, не объясняя Шивон причины. Она рассудила, что бедняжка и так уже еле тащит свою ношу и не стоит увеличивать ее боль и унижение.

Теперь Лана ночевала в маленькой кладовке в таверне, где работала. Но она и за это была благодарна судьбе, хотя хозяин каждую неделю удерживал доллар за жилье из ее скудной платы. И все равно это того стоило. Она скучала по Колину, ей нравилось делить с ним комнату. Но теперь она оценила преимущества собственного угла, пусть даже и съемного. Впервые в жизни ей довелось пожить одной. В приюте в каждой комнате помещалось больше дюжины девочек. Здесь, в Америке, в ее распоряжении была целая раскладушка и небольшой буфет, который она вынесла из огня во время пожара, а еще окно с видом на пристань. Так что все не так уж плохо! Лана содержала комнату в идеальной чистоте. И хотя летом запах соленого моря и дохлой рыбы досаждал ей, было в нем нечто смутно приятное, что-то напоминающее о доме, ведь ее отец, и дед, и прадед были рыбаками.

Лана бегом заспешила к пристани по многолюдным улицам мимо торговых лотков, мимо шумной оравы мальчишек.

Двое ребят стояли лицом к лицу, ощетинившись, сжав кулаки и клацая зубами, готовые сцепиться, в то время как остальные науськивали их друг на друга. «Неужели и Колин не избежит такой участи? – думала Лана. – Неужели ему также придется сталкиваться с недругами в уличных схватках? Неужели и его не минует этот жестокий ритуал? Да, на здешних улицах только так мальчики становятся мужчинами».

Гадкие мурашки страха поползли по ее спине. Что ждет малыша, если его мать из сил выбивается под тяжестью повседневных забот, если его отец, – эгоистичный себялюбец? «Но как же я? Я-то на что? – горячо подумала она. – Уж я-то постараюсь, чтобы его жизнь сложилась иначе».

Погруженная в свои мысли Лана свернула за угол и вошла в таверну «Синий гусь». Пока ее глаза привыкали к полумраку, царившему в зале, она мысленно поклялась, что станет больше работать. Она еще не придумала, как помочь Колину, но ясно одно: понадобятся деньги. Это ведь ее долг. В конце концов, она первая взяла его на руки, лишь только он появился на свет, она стала ему любимой тетушкой, и даже если весь мир ополчится против него, думала она, его тетя Лана всегда будет рядом.

– Ты на часы смотришь? – накинулся на нее Уилбур Хастинг, хозяин «Синего гуся», не отрываясь, впрочем, от своего занятия. Он наполнял кружки пенящимся элем. Его густые седые брови, как всегда, были нахмурены, очки сползли на кончик носа, и он буравил Лану сердитым взглядом поверх очков.

– Я не опоздала, даже раньше пришла.

– Они тоже. – Он кивком указал на столик в углу, за которым четверо играли в карты.

Дым клубился над их головами. Один перетасовал и сдал колоду. Не успели игроки взять карты, как воздух наполнился проклятиями.

– Возьми, – Уилбур дал Лане поднос с элем, – и смотри, чтобы их бокалы не пустовали.

Лана подхватила тяжелый поднос и, обойдя стол, поставила возле каждого игрока кружку с выпивкой.

Среди играющих она узнала старика Макгроу, Култышку Макгроу, как его прозвали за деревянный протез вместо одной ноги. Когда-то, в юности, он был моряком и в первом же плавании через Атлантику потерял ногу в схватке с акулой. Рядом с ним – Туми Дэвис, толстяк весом почти в три сотни фунтов. Туми был таких необъятных размеров, что Уилбур запрещал ему садиться на один стул и всегда подставлял ему второй. Он очень боялся за сохранность своей мебели, она же не казенная. Напротив Туми сидел Нед Ланкастер, местный торговец, любивший игру в карты куда больше любой торговли. И сегодня, как всегда, он оставил свои магазины заботам терпеливой женушки и трех великовозрастных сыновей. Неда хлебом не корми, дай только притащить в игру новичка. Зная об этой его привычке, Лана рассудила, что незнакомец – четвертый игрок – как раз и был очередной жертвой Неда. Бедняга. Он, как и многие до него, нагрузится элем, спустит содержимое карманов до последнего цента и потом будет морщить лоб в тщетных потугах сообразить, как же с ним такое приключилось.

– Малышка, – Нед поднял кружку, сделал огромный глоток эля и смахнул пену рукавом; его рука обвилась вокруг талии девушки, – неси еще, сладкая моя.

– Я тебе не сладкая, – Лана стряхнула его руку, – я предупреждала тебя, Нед, чтобы ты не смел ко мне прикасаться!

– Конечно, Лана, конечно, – захихикал он. – Но как тут голову не потерять, когда перед глазами такое ослепительное создание?

– В следующий раз ты и вовсе ослепнешь. Как залеплю тебе подносом – будешь на искры из глаз любоваться. – С этими словами Лана поставила последнюю кружку перед четвертым игроком. Тот одарил ее усмешкой.

Он что, смеется над ней? Брошенный ею в ответ уничтожающий взгляд заставил незнакомца лишь улыбнуться во весь рот. Лана вызывающе уперла руки в бока.

– Вы что-то хотели сказать?

– Нет, ничего. – В его голосе, низком и теплом, слышался смех. – Мне не улыбается перспектива получить подносом по голове, спасибо.

– Кажется, моя очередь. Ну, кто побьет двух прекрасных дам? – Нед положил карты лицом вверх и, коварно улыбаясь, обвел присутствующих взглядом.

– У меня только двойки, – с притворной грустью ответил незнакомец и уже с улыбкой добавил: – Правда, у меня их целых три.[1]

В светло-серых глазах мелькнул лукавый огонек, в улыбке сверкнули белые зубы. Лана так и опешила и, раскрыв рот, уставилась на счастливчика, только что отхватившего куш.

Большинство посетителей бара были потрепанные жизнью мужчины: у некоторых были выбиты зубы, у кого-то не хватало ноги, были и сумасшедшие, всю жизнь бороздившие океаны, сошедшие на берег моряки. Но этот незнакомец был как будто без малейшего изъяна: ладно скроен, даже глаз радуется. К тому же, кажется, не обделен чувством юмора. Она заметила лукавый смех, притаившийся в уголках его глаз, расслышала насмешливые нотки в его голосе.

Двигаясь через силу, Лана вернулась к стойке, где Уилбур усердно натирал бокалы замызганной тряпицей.

– Кто это?

Хастинг пожал плечами:

– Почем я знаю? Так, перекати-поле. Его тут уже прозвали Ветер. Любит покер. Попалась рыбка Неду на крючок. Больше ничего не знаю.

– Вроде не похож на всех этих бездельников и неудачников….

Хастинг помолчал, взглянул на игрока и вновь обернулся к собеседнице:

– Ну даже не знаю. Если человек в такое время в карты играет, не может у него быть стоящей работы, как думаешь?

Лана пожала плечами и, подумав, признала, что скорее всего Уилбур прав.

Да, наверняка это один из тех авантюристов, что вечно обретаются по тавернам и барам и зарабатывают пошлым актерством, шулерством или еще каким мошенничеством. Приличные люди не шляются по барам в середине дня, играя в покер.

Она схватила тряпку и принялась протирать столики. И всякий раз она оборачивалась на рокот его смеха. Любая чушь, слетавшая с губ других игроков, ругань, их наблюдения за жизнью на море или в Нью-Йорке, сплетни об их знакомых – все вызывало в нем живейший интерес и веселый смех. Казалось, новая компания ему по душе. Да он наверняка мошенник. Кому еще эти горе-игроки могут показаться подходящей компанией?

Не успел Нед Ланкастер осушить свою кружку, как Лана поспешила наполнить ее снова, а затем обошла стол, подливая остальным игрокам.

– Вот она, моя девочка. – С этими словами Нед стремительно потянулся к Лане и тут же получил от нее пустым подносом по нахальной руке.

– Я же предупреждала тебя, Нед. В следующий раз я врежу тебе по голове. А в третий, – и она выхватила кинжал из потайного кармашка на талии, – я отрежу твое мужское достоинство.

И пока мужчины покатывались со смеху, Лана бросилась наутек.

День клонился к вечеру, идущие с работы мужчины потянулись в «Синего гуся». Вскоре были заняты все столики, над головами посетителей повисла плотная пелена табачного дыма от раскуренных трубок, сигар и папирос.

Лана ловко лавировала от столика к столику, балансируя подносами с полными, пенящимися элем кружками. Время от времени некоторые особо разгулявшиеся посетители норовили ухватить ее за талию или шлепнуть по мягкому месту. Однако она пресекала всякие попытки, отчитав обидчика или задав ему взбучку подносом, когда тот оказывался пустым. Большинству наглецов хватало и этого. Все знали, что с ней шутки плохи. Но если кто отваживался приставать снова, Лана поднимала полу его рубахи и громко клялась на смеси английского и гэльского, что не пощадит его мужского достоинства, если тот еще хоть раз позволит себе лишнее.

Наблюдая со своего места, Ветер всякий раз хмурился, когда какой-нибудь пьяница заставлял Лану шипеть на него, словно разъяренная кошка:

– Ах ты, жирный боров! Безмозглый тупица! Дождешься у меня! Уложу тебя одним ударом!

Ее крики разносились по всей комнате. Проклятия, которыми она так щедро осыпала попавшего ей под руку бедолагу, заставили посетителей бара вдруг разом замолчать.

В наступившей тишине Ветер недоуменно оглядел присутствующих за столом:

– Почему хозяин заведения не положит этому конец?

Нед рассмеялся:

– Поймешь со временем. Некоторые завсегдатаи даже подстрекают новых посетителей. Хотят посмотреть, как в ответ на их наглые выпады неминуемо разразится буря.

– То есть они специально задирают девчонку?

Туми кивнул:

– Ну да! Наша малышка, Лана Данливи, еще покажет свой норов. И тогда это будет представление на весь город. Ты слыхал, какими заковыристыми ругательствами она осыпает обидчиков?

Култышка Макгроу сбросил две карты в ожидании следующей раздачи.

– Уилбур Хастинг заправляет «Синим гусем» не первый день. И он знает, что мужлан он и есть мужлан, а как зальет глаза, то и вовсе ни черта не соображает. А за девчонку не беспокойся. Она и сама отлично поставит на место любого пьянчужку. Это она с виду такая тоненькая и стройненькая, да ростом невелика. Но постоять за себя умеет. – Рассказывая, Макгроу начал слегка раскачиваться на стуле. – Я как-то видел, она задала взбучку подвыпившему моряку. Здоровяк такой, на голову выше всех. Бедолага надеялся, что испугает ее одним своим видом. Но не тут-то было! Одним ударом кинжала Лана располосовала ему всю руку от плеча до запястья. Выносили его отсюда четверо. Так что остаток плавания он наверняка провел в корабельном лазарете, сожалея, что не послушался, когда его предупреждали.

– Чистая правда, – встрял Туми, – я был здесь в ту ночь и видел все своими глазами.

– И я. Еще эля! – Нед Ланкастер взмахнул пустой кружкой.

Лана тут же поспешила к барной стойке. Обходя стол с кувшином в руке, она прямо-таки ощущала на себе заинтересованный взгляд незнакомца. Она заметила, что он небрит, на подбородке темнеет щетина… А от красоты его светло-серых глаз у нее пересохло во рту.

– Что за черт?! – завопил Нед.

Только сейчас Лана поняла, что кружка давно наполнилась и эль течет Неду на брюки.

– Ох, простите. – Она протянула ему полотенце, которое носила на руке.

– Одним «простите» ты не отделаешься. Что с тобой? Ворон считаешь?

– Я… – «Отвлеклась», – подумала она, но вслух произнесла: – Я так невнимательна.

– Очень невнимательна. – Нед смахнул эль с брюк и бросил полотенце на пол. – Меньшее, что ты можешь сделать в качестве извинения, – это оплатить мою выпивку.

Лана возмущенно сжала челюсти. Деньги ей доставались слишком тяжело, и к тому же половину своего заработка она отдавала Колину и Шивон.

– Да я…

– Я заплачу, Нед.

Все обернулись на этот мягкий голос.

– Нет, Ветер, не надо. – Нед протестующе поднял руку. – Это ее вина, пусть она и платит.

– Я сказал, что оплачу твою выпивку. – Он улыбался, но в его голосе явственно слышались стальные нотки.

Нед с минуту смотрел на собеседника, затем, бросив взгляд на груду монет, выигранных Ветром сегодня, пожал плечами:

– Как скажешь, Ветер.

Незнакомец вручил Лане монету и взял в руки карты. Остальные, последовав его примеру, тоже вернулись к игре.

Инцидент был исчерпан. Лана спрятала деньги в карман и вновь принялась вальсировать вокруг столиков, мысленно вопрошая себя, скоро ли появится Верна Ли, племянница Уилбура, и поможет ей с этой оравой посетителей.

Стоило ей остановиться у стойки в ожидании нового кувшина с выпивкой, как взгляд ее устремился к столику Неда. В этот самый момент незнакомец поднял голову и уставился на нее. Даже с другого конца зала она могла различить его улыбку.

– Вот, иди. – Уилбур поставил на поднос два тяжелых кувшина.

Подхватив поднос, Лана снова принялась кружить вокруг столиков, но мысли ее были далеко. Она поражалась, как легко и без скандала этот парень разрешил довольно напряженную ситуацию. Не повышая голоса и не применяя силы, он заслужил доверие и уважение со стороны этих людей, которым подраться что воды напиться.

Вот, думала она, качество настоящего авантюриста. И потому всякий раз, когда Лана ловила на себе его взгляд, она сразу же отводила глаза. И не важно, что от его улыбки ее охватывал трепет. Меньше всего она мечтала спутаться с каким-то проходимцем, хотя и не лишенным обаяния.

Ветер посмеивался над своим прозвищем. Хотя, надо признать, оно ему подходило. Стоило Неду Ланкастеру спросить, откуда он приехал, как оно тут же прилипло к нему.

Откуда-откуда, да ниоткуда. И отовсюду. Свободен, как ветер.

Игра закончилась. Все разбрелись – кто дальше напиваться, кто домой.

Ветер собрал свой выигрыш и вышел из таверны. Он достал сигару, поднес спичку и глубоко затянулся. Дым струился вверх, клубился кольцами у него над головой, а Ветер шел вдоль пристани, вспоминая сегодняшнюю игру с Недом.

Бедолага. Нед был как раскрытая книга. Он по меньшей мере дважды мог выиграть, но как бы случайно показывал свои карты, тем самым заманивая новичка. Обычная схема. Сегодня они играли на несколько жалких долларов, и Нед позволил новичку выиграть. В следующий раз, когда они захотят реванша, ставки будут гораздо выше. И тогда они ни за что не раскроют свои карты. Он рассмеялся. Ну нет, такого шанса у них не будет. Пусть ищут себе другого простачка. А он будет начеку, вот так вот.

Он остановился полюбоваться на раскачивающиеся фонари над дюжиной кораблей, пришвартованных в гавани. Нью-Йорк такой удивительный город! Суетливый. Сюда стекаются люди со всего мира. Нью-Йорк еще молод, неотесан и прост. В нем ты и сам чувствуешь себя юным и энергичным. И счастливчиком, находящимся в центре событий.

Он славно повеселился сегодня. Непристойные анекдоты, шумный смех, но больше всего его позабавила эта девчонка. Ну и ну! Не красавица, конечно, но было в ней что-то такое, особенное: великолепная грива черных как вороново крыло волос, падающая на плечи спутанными прядями; глаза… не зеленые, но и не голубые, а словно бы два камешка бирюзы. Да, и один лишь взгляд этих очей может заморозить любого на расстоянии двадцати шагов. Она довольно миниатюрная, а носится по залу словно ураган. Характер, впрочем, тоже как стихийное бедствие.

Лана, так, кажется, ее зовут. Он бросил сигару в пенящуюся волну у причала и широко улыбнулся. В своей выцветшей коричневой униформе, с копной непослушных кудряшек, с ее словно фарфоровой, безупречной кожей, она была просто умопомрачительна. А ее чувству собственного достоинства могла бы позавидовать даже королева.

Что ж, пожалуй, он позволит себе еще одну игру. Хоть он и редко дважды играл в одной и той же компании. Но в конце концов, почему бы и нет? Раз это доставляет ему столько удовольствия, да и девчонка ему приглянулась. Так что почему бы и не стать завсегдатаем в этом пристанище порока?

И он от души рассмеялся, предвкушая новые развлечения.