"Филипп Боносский. Долина в огне " - читать интересную книгу автора

ей рукой. Дверь была не заперта. Надо было только повернуть дверную ручку,
оттолкнуть кота Тома, и вот он в одной из двух ее комнат.
Привел его сюда отец Дар. Матушка Бернс намеревалась принять
католическую веру, и Бенедикт с огромным увлечением стал подготавливать ее к
этой торжественной церемонии. Раньше ему не приходилось встречать
негров-католиков, и благочестивое намерение матушки Бернс служило ему
доказательством неограниченной, безбрежной власти католицизма. Истинная вера
завладевала людьми даже в таком маленьком местечке. Когда-то сын матушки
Бернс служил привратником в церкви. В католическую веру его обратил отец
Дар, который сам до сих пор не переставал искренне этому удивляться и считал
почти чудом: молодой негр был единственным человеком, которого отец Дар
привел в лоно церкви. Бенедикт обучал тогда сына матушки Бернс катехизису,
истории церкви и другим религиозным предметам, читал ему библию и хорошо его
подготовил. Мальчик присутствовал при обряде крещения, во время которого
отец Дар сильно волновался. Но затем Сэм Бернс уехал в Детройт, чтобы
никогда больше не возвращаться в домик у Большого Рва.
Матушка Бернс жила на деньги, которые посылал ей сын. Она и прежде
внимательно прислушивалась к тому, как Бенедикт продирается с Сэмом сквозь
дебри катехизиса, и, когда сын уехал, попросила Бенедикта продолжать занятия
с ней. Мальчик был далеко не уверен, умеет ли она читать, но у него не
хватало смелости спросить ее об этом.
Бенедикт вошел с деловым видом, слегка нахмурившись. Положив стихарь на
стол, покрытый пожелтевшей от времени, искусно связанной кружевной
скатертью, он сказал:
- Надеюсь, матушка Бернс, вы выучили за эту неделю все, что я вам
рассказывал.
- Да, да, мастер Бенедикт, - ответила она и, опираясь на палку, встала
со стула. Волосы у нее были белые как снег. Она пошарила в кармане, нашла
очки и медленно, с трудом подошла к столу.
- Болят у меня кости сегодня, - объяснила она, добродушно поглядывая на
улицу через полуоткрытую дверь. - Утро довольно прохладное.
- Я должен быть в церкви к началу службы, - строго сказал Бенедикт и
открыл катехизис. Он зарделся от слова "мастер", - уж очень почтительное
обращение. "Но ведь вы еще не "мистер", - объяснила ему как-то раз матушка
Бернс.
Она со вздохом села рядом с ним.
- А я целый час сидела ждала вас, да все смотрела через Ров, как
вспыхивает пламя, - сказала она. - Боюсь, что когда-нибудь огонь
перебросится сюда и уничтожит все наши дома.
- Ну что вы, матушка Бернс, - этого никогда не случится, - успокоил ее
Бенедикт, и ему показалось, что она полностью верит ему.
Старушка достала из буфета, стоявшего в маленькой комнате, тарелку с
домашним печеньем. В этой же комнате помещались темно-красная кушетка, два
плетеных стула, качалка и круглый стол, за которым сидел Бенедикт. Затем она
скрылась на кухне, а он закричал ей велел:
- Не надо мне чаю, матушка Бернс! Вы же знаете: мне нельзя пить чай, я
и раньше вам это говорил!
Ответа не последовало, и через минуту она вернулась с двумя чашками
чаю, над которыми колыхались два облачка пара, как души, возносящиеся к
небесам. Он понял, что безнадежно объяснять ей, что ему нельзя ни пить, ни