"Филипп Боносский. Долина в огне " - читать интересную книгу автора

Он горбился от усталости. Пробравшись между кроватями, он опустился на
колени перед домашним алтарем и начал молиться. Сон одолевал его.
Перекрестившись, он забрался в постель, где уже лежал Джой, свернувшись
калачиком в теплом гнездышке. Джой пошевелился и сонно спросил:
- Бенни?
- Спи, спи, - ответил Бенедикт, скользнув под старое стеганое одеяло и
мирясь с его несвежим запахом.
- Я ждал тебя, - невнятно пробормотал Джой.
- Спи, - повторил Бенедикт.
Наступила тишина, затем голос Джоя снова произнес:
- Бенни, разбуди меня. Я пойду вместе с тобой в церковь.
Бенедикт хотел было ответить, но сон уже завладел им, голос ему не
повиновался.
- Бенни! - опять раздался настойчивый сонный шепот Джоя. - Спасибо
тебе, что ты вернул тележку!
Бенедикт еле различал его слова сквозь сон, но Джой добавил откуда-то
совсем издалека:
- Я знал, что они не сцапают тебя, Бенни!
Бенедикт не ответил ему.


6

Заря еще не занялась, а Бенедикт уже поднялся с постели. Проснулся он
сам. Проходя через кухню, он увидел отца, - тот спал, прижавшись щекой к
столу, а рядом лежало письмо. Мальчик остановился. Фитиль керосиновой лампы
был прикручен. Отец дышал неслышно и, казалось, совсем обессилел. Выражение
лица его смягчилось, рот слегка приоткрылся. Бенедикт долго смотрел на него;
на душе у него было смутно, он с тревогой вспомнил библейскую историю про
Ноя и его сыновей, а потом задумчиво вышел из дома.
На северной стороне небо пылало. Шлак сбрасывали всю ночь. Мальчик
быстро пошел по Тенистой улице к Большому Рву, под мышкой он нес стихарь,
который мать постирала и отгладила. От голода у него бурчало в животе, и на
мгновение он ужаснулся, представив себе наступающий день: сначала ранняя,
затем поздняя обедня. Сколько ему предстояло дел!
Пройдя несколько кварталов, Бенедикт немного успокоился. В каком бы он
ни был настроении, он всегда испытывал затаенную гордость, когда в
предрассветной прохладе спешил в церковь по молчаливым улицам, - спешил
исполнить благочестивое, богоугодное дело. Все еще спали, а он бодрствовал и
служил богу. Чувство исполненного долга было ему глубоко приятно. Он прошел
до Горной авеню, но, вместо того чтобы свернуть на нее, направился к домам,
протянувшимся вдоль Большого Рва. Здесь тоже еще никто не проснулся, вокруг
царила тишина, и Бенедикт невольно пошел осторожнее, держась середины улицы.
Кроме него самого да матушки Бернс, никто не знал об этой
предрассветной миссии, которую он добровольно выполнял каждое воскресенье
зимой и летом, в жару и в холод.
Старая негритянка поджидала его. Сидя у окна, она созерцала маленький
мирок, лежащий перед ее глазами. На голове у нее был кружевной чепчик, на
плечах черная шаль. Она всегда была уже одета к его приходу. Завидев
Бенедикта, она постучала кольцом по оконному стеклу, а он приветливо помахал