"Филипп Боносский. Долина в огне " - читать интересную книгу автора

конфузится, зато отец, казалось, забыл обо всем на свете... Бенедикт быстро
отошел и спрятался в толпе. Но взрывы радостного звонкого смеха звучали так
заразительно, что он не устоял и вернулся обратно.
Перед ним мелькнуло лицо Джоя: с робкой улыбкой, застывшей на его
мордашке, тот глядел во все глаза на невиданное зрелище - его родители
танцуют! А Бенедикт не решался смотреть на отца. Наверно, он пьян, думал
мальчик. Ему казалось, что матери должно быть мучительно неловко из-за
этого. Однако выражение откровенного, безудержного веселья, которое он раза
два уловил на ее лице, сбивало его с толку. Неожиданно ему пришло в голову,
что когда-то в молодости его родители были вот такими, как сейчас, и у него
даже рот приоткрылся от удивления.
Полька продолжалась. Его отец, возбужденный, с разгоревшимся лицом,
выхватил аккордеон у музыканта и заиграл сам. Все с восторгом ему
зааплодировали. Круг расступился, и в центре остался один отец; он играл и
продолжал плясать. Вдруг из толпы стремительно выскочил маленький Джой и
тоже пустился в пляс. Он носился по кругу вслед за отцом, в точности копируя
его движения. Джой неистово выбрасывал вперед ноги, скрестив на груди
худенькие ручонки. Бенедикт улыбнулся ему - он так любил его в эту минуту! -
но Джой вдруг шлепнулся с размаху на землю. Грянул хохот. Джой растерянно
поднялся - наверное, он больно ударился - и подошел к Бенедикту; тот обнял
его за плечи.
А отец все плясал. Он кружился на каблуках, подпрыгивал, приседал,
снова кружился. И все это время его аккордеон, которому откуда-то издали
вторил другой, ни разу не сбился с ритма!
Когда он наконец остановился, раздался гром рукоплесканий и новый взрыв
хохота. Из гущи толпы, хлопая в ладоши, выступил отец Дар. Его густые волосы
вздыбились, как чудовищная копна. "Неужели отец Дар тоже намерен
танцевать?" - подумал Бенедикт, и сердце его упало, когда старый священник
пошел вприсядку, с трудом поспевая за аккомпанементом. Лицо отца Дара
пылало, на багровой шее налились жилы. Отец Бенедикта играл все быстрей и
быстрей, с лукавой улыбкой, - все быстрей и быстрей плясал старый священник,
а зрители хлопали в ладоши все громче и громче!
Оглушительно грянули последние аккорды - будто дерево свалилось, -
музыка оборвалась, и отец Дар торжествующе помахал рукой. От аплодисментов и
смеха фонарики качались из стороны в сторону. Старик обнял отца и что-то ему
сказал, а отец расхохотался и потряс в воздухе аккордеоном. Они хлопали друг
друга по плечу, смеялись и кивали. Кто-то поднес им по стакану вина; они
выпили залпом, и лица их еще больше вспотели и стали ярко-красными, как
глянцевитые, румяные яблоки. Но вот аккордеоны заиграли новую мелодию, отец
и старый священник вернулись в круг. Зрители обступили их стеной. Воротничок
у отца Дара оторвался и болтался поверх его черной сутаны. Сначала они,
заложив руки за спину, не спеша прошлись друг против друга на каблуках.
Потом отец с грозным видом проплясал несколько тактов, и старый священник
передразнил его. Отец принял вызов и вдруг выкинул неожиданное коленце, к
которому старый священник отнесся как бы с пренебрежением. И между ними
началось бурное состязание, - словно подхваченные вихрем, они закружились,
заплясали под все нарастающий одобрительный гул. Бумажные фонарики
колыхались, как от порывов буйного ветра. Воротничок отца Дара совсем
оторвался, упал на землю; его затоптали в пыли, но никто этого даже не
заметил. Волосы старого священника развевались в бешеной пляске.