"Борис Бондаренко. Остров" - читать интересную книгу автора

Борис Егорович Бондаренко

Остров

1

Теплым сентябрьским вечером вернулся в деревню сын Дарьи Андреевны,
Генка Харабаров.
Ждали его еще с прошлой весны. Служил Генка на Дальнем Востоке, и давно
уже кончились сроки этой службы, - а он все не ехал. Сначала писал, что
задержится месяца на четыре, сходит с рыбаками в море, подзаработает
деньжат - тогда уж и приедет. Но прошли обещанные месяцы, а вместо Генки
прибыл денежный перевод на неслыханную сумму - пять тысяч рублей. И
коротенькое письмецо, - только и поняла из него Дарья Андреевна, что сын еще
задерживается, а надолго ли - неизвестно. И из других его писулек, по
две-три недели шедших из каких-то незнакомых мест, ничего толком понять
нельзя было, - когда же он наконец заявится домой. Дарья Андреевна в своих
письмах спрашивала его об этом и так, и этак, но Генка будто и не читал их,
невразумительно отписывался: некогда, дела важные, какие - расскажет, когда
приедет. Дарью Андреевну уже и спрашивать о Генке перестали. Вернулся со
службы и второй ее сын, Николай, а Генки все не было.
И вот - приехал.
На виду у всей деревни подпылила ко двору Дарьи Андреевны светлая
легковушка с черной рябью шашек на боках. Глазастые мальчишки еще издали
разглядели в ней Геннадия и обступили машину. А он, не спеша придавив в
пепельнице окурок, круто пригнувшись лобастой головой, покрытой соломенной
шляпой, высадился из машины и внушительно выпрямился во весь свой немалый
рост. Блестящие его ботинки наполовину утонули в серой пыли, и Геннадий,
глянув вниз, небрежно подтянул черные, до остроты наутюженные штанины,
обнажая тонкие, полупрозрачные носки немыслимо пестрой расцветки. Окинув
мальчишечью толпу веселым, чуть-чуть пьяным взглядом, кинул:
- Здорово, шантрапа!
"Шантрапа", изумленная великолепием его одеяния, отвечала невпопад,
проглатывая слова.
Вылез и шофер, торопливо прошел к багажнику, открыл его - и явились на
свет два новехоньких чемодана рябой желтой кожи. Шофер почтительно вытянул
их и, согнувшись, отнес подальше, осторожно поставил на траву. Геннадий
вытащил толстый бумажник, - тот сам распахнулся в его ладони, - не глядя,
выудил из него три хрустящих полусотенки и сунул шоферу.
- Матыньки мои! - ахнул кто-то из баб, уже толпившихся позади
ребятишек.
Тут и вышла из коровника Дарья Андреевна - в черной лоснящейся юбке
почти до пят, в донельзя замызганном переднике, в серых сморщенных чулках,
просторно обутых в калоши, и, спотыкаясь, пошла к Геннадию, на ходу вытирая
руки. И как только увидел ее Геннадий - мигом слетела с него вся его
важность и небрежность движений, он круто повернулся на каблуках и широко
зашагал навстречу матери, загребая пыль уже потерявшими лоск ботинками.
Дарья Андреевна, роняя слезы, потянулась к нему худыми морщинистыми руками,
прижалась трясущейся седой головой к его груди. Геннадий наклонился,
поддерживая мать, и шляпа свалилась с его головы и покатилась по светлой