"Борис Бондаренко. Час девятый" - читать интересную книгу автора

Наконец пришел фельдшер - длинный мужчина с унылым лицом. По случаю
христова праздника был он навеселе, только что не пошатывался. Он долго мыл
руки, расстегивал свою сумку, что-то крутил в руках - и был как будто в
растерянности. К этому фельдшеру Анна Матвеевна уже обращалась - он мял,
щупал ей живот, давал порошки, уверенным голосом говорил: "Пройдет".
Проходило. Осенью, по случаю, заходила Анна Матвеевна в давлекановскую
больницу, выстояла полдня в очереди - осмотрели ее доктора и велели тяжелой
работы не делать, самое главное - ничего не поднимать и не таскать и
побольше отдыхать. Выслушала их Анна Матвеевна, поблагодарила - и,
вернувшись домой, привычно загремела ухватами, вытаскивая из печи ведерные
чугуны. Если не ей делать тяжелую работу, то кто же ее сделает? Гришка, что
ли? Ему в пору со своими уроками да с отцовыми дежурствами управиться, да и
мал еще казак, надорвется...
И сейчас фельдшер долго щупал живот Анны Матвеевны, она стонала и
охала - так больно было, фельдшер уже не говорил "пройдет", сделал укол и
сказал, что, если боли не прекратятся, надо будет везти Анну Матвеевну в
Давлеканово. Это по такой-то грязи и распутице... Михаил Федорович увел
фельдшера в переднюю комнату, плотно прикрыл дверь, поднес ему стаканчик,
закуску, сам выпил и стал допытываться - что за болезнь с Анной Матвеевной
приключилась? Фельдшер стал крутить, даже с важным видом что-то по-латыни
загнул, но Михаил Федорович взял его за локоть и встряхнул:
- Ты мне, мил человек, эту ерунду не говори, не понимаю я. Ты по-русски
объясни.
Фельдшер похлопал осоловелыми глазами и признался:
- А я и сам не знаю, что у нее такое. Может, язва, может, еще что. Вези
в Давлеканово, там разберутся.
- Да мы ж ее еле до кровати донесли, и то она чуть не обмерла. Как же
до Давлеканова по такой распутице? Глянь, грязища-то какая.
- И то правда, - согласился фельдшер. - Да я-то что могу сделать, сам
посуди? Я же не врач. Пусть пока лежит, не встает, и чтобы никаких дел по
хозяйству - ни-ни. Если уж совсем худо будет - зови меня. А как подсохнет
малость - вези в Давлеканово. Я направление дам.
- А если в Никольское за докторшей съездить?
- Уехала она.
- Совсем, что ли?
- Не знаю, мне не докладывалась.
Ушел фельдшер. Михаил Федорович вернулся в горницу к Анне Матвеевне,
глянул на ее побелевшее лицо - и у самого зашлось сердце. Подумал: "Не жилец
она на этом свете. Что один-то делать буду?" Но пересилил себя, улыбнулся,
показывая черные прокуренные зубы:
- Что, Анюта, легче тебе?
- Да вроде легче, - еле выговорила Анна Матвеевна, а у самой и лоб
сразу взмок - таких сил стоило ей сказать эти слова. Михаил Федорович
перепугался:
- Да ты молчи, молчи, доктор велел тебе лежать, не разговаривать. Мы уж
тут сами все сделаем, не беспокойся.
Анна Матвеевна закрыла глаза, словно согласилась с мужем. Михаил
Федорович на цыпочках вышел, посмотрел на притихших ребятишек, ничего не
сказал им и вышел в сенцы, сел на любимый чурбачок, закурил.
Анна Матвеевна все пересиливала боль, стараясь не стонать - не испугать